— Мама, я поймал рыбу!
Звук родного голоска вывел Шерил из глубокой задумчивости.
Восседая на плечах отца, малыш находился наверху блаженства, в то время как о Леоноре, с нескрываемым беспокойством поглядывающей на приемного внука, никто бы этого не сказал.
— Вот если я сейчас встану на папины плечи, то могу спрыгнуть мамочке на руки, — провозгласил ребенок и чуть было бесстрашно не выполнил трюк, если бы его намерения не пресекли сильные отцовские руки.
— Мне кажется, это не самая твоя удачная идея, сынок. — Сидни усмехнулся и обменялся с Леонорой понимающими взглядами. — Давай не будем пугать бабушку хотя бы теперь.
— Почему же и теперь не попугать? — проворчала Леонора. — Все равно уж вы оба за этот день успели напугать меня до полусмерти.
Поставив сына на землю, Сидни приобнял женщину за плечи и невинно улыбнулся.
— Леонора, мы же шли на самой малой скорости, какую может развить мой катер, как я и обещал.
— Было так здорово! — с восторгом выдохнул Сидди, бросаясь в объятия Шерил. — Папа гнал так быстро, что катер даже дрожал. А бабушка чуть не выпала за борт, но потом удержалась… Хотя папа все равно бы ее спас.
— Да уж, твой папа знатный спасатель! — Шерил усмехнулась и крепко обняла малыша. — А где же рыба, которую ты поймал?
— Я выбросил ее за борт, а то бы она умерла.
Никого не могло обмануть ворчливое бормотание Леоноры — она явно была довольна и прогулкой, и, главное, Сидни, который без конца шутливо поддразнивал ее. По всему было видно, что Леонора, как и Сидди, обожает его. Уважение к мнению Леоноры заставило Шерил забыть на время об опасениях, вызванных предполагаемыми ею намерениями Сидни. Но только на время, ибо она чувствовала, что с таким трудом обретенное равновесие в любую минуту может быть нарушено.
Сейчас же ее огорчало одно: она существует отдельно от этой счастливой троицы. Нечто, затаенное глубоко в душе, мешает ей присоединиться к ним и быть непринужденной и радостной. Сидди, правда, отчасти помогал преодолеть этот барьер, но все равно это было притворство, надолго ее не хватит. Слишком многое стояло между ней и Сидни, особенно события последних дней, когда невероятное счастье, которое Шерил пережила в совместно проведенную ночь, наутро оказалось фальшивым.
— О чем задумалась, Шерил?
Голос Сидни, неожиданно прозвучавший за спиной, заставил ее вздрогнуть.
— Думаю, не приготовить ли чай… или кофе… Когда тебе надо возвращаться?
— В восемь у меня операция. Но чаю с удовольствием выпил бы.
Теперь она знала, что Сидни предпочитает оперировать рано утром или вечером. Впрочем, подумала Шерил, в операционной, хоть и оснащенной кондиционерами, наверное, бывает жарко и вечером.