— Что это за опасности, матушка Луиса?
— Ну, нежелательная беременность, заболевания, которые передаются половым путем… Плоть слаба, и мы не всегда можем противостоять ее зову. Это как ураган, как землетрясение. Юношам не приходится платить за свои ошибки такую высокую цену, как девушкам. Мне приходилось видеть несчастных дурочек, по наивности загубивших свою жизнь. Руководство интерната не поощряет таких разговоров. Я сама так решила. Пусть это останется между нами, ладно?
Пронизывавший комнату солнечный луч погас. Сосна за окном тонула в золотой дымке. В коридоре хлопали двери, слышался топот ног. Приближалось время ужина. Я чувствовала себя дичью, застигнутой охотником на лесной опушке. Под пронзительным взглядом монахини я боялась пошевелиться. Избежать разговора не было никакой возможности. Просто встать и уйти я не посмела бы. Впрочем, лекция монахини могла оказаться довольно полезной. Мамина книга устарела лет на десять, а то и на двадцать. Мелкие черно-белые рисунки никак не могли удовлетворить мое любопытство. В вопросах безопасности я полностью доверяла Мануэлю. Он сам составил график моего менструального цикла, отметив на нем «безопасные» дни, поскольку считал презервативы вещью неудобной и неестественной. Я призналась, что никогда в жизни их не видела, и Мануэль показал мне один. Сначала я не поняла, что это за резиновое колечко, запаянное в фольгу и покрытое желатином. Разглядеть желатин, конечно, было невозможно, но, когда я разорвала упаковку, презерватив напоминал шоколадную медальку. Мануэль объяснил, что его надевают на пенис и натягивают большим и указательным пальцами. Я рассмеялась, вообразив пенис в резиновой обертке. Бедняга Мануэль, посочувствовала я. Это, наверное, очень больно. Совсем не больно, заверил он. Я думала, что презерватив нужно натягивать до упора, но Мануэль объяснил, что положено оставлять немного пространства для спермы. Манипуляции с резиновым колпачком показались мне совершенно нелепыми. Неужели нельзя было придумать что-нибудь получше, по крайней мере с точки зрения эстетики? Неудивительно, что Мануэль легко уговорил меня отказаться от этого приспособления и довериться календарному методу, которым, по его словам, пользовались с незапамятных времен. Расчертив тетрадную страницу, Мануэль отметил дни, в которые мы могли ничего не опасаться, и те, когда ему следовало быть осторожнее.
С тех пор наши свидания зависели от календаря. И я ни о чем не беспокоилась.
Я опустила глаза и принялась рассматривать свою форменную юбку. Ее давно пора было сдать в чистку. В последнее время такие вещи часто вылетали у меня из головы. Не то что юбка стала совсем грязной, но между складками отчетливо виднелись темные пятнышки.