Я, признаться, совсем позабыла о Рождестве. Нужно было придумать надежный предлог, чтобы остаться в Мадриде. Я уже написала бабушке, что не поеду на свадьбу, сославшись на невыносимую учебную нагрузку.
— Нет. На свадьбу я не поеду. Это слишком далеко. Откровенно говоря, мне просто не хочется. Наверное, лучше мне остаться на Рождество в Мадриде, — попыталась я забросить удочку.
— Но, детка, ведь на Рождество в интернате никого не останется. Тебе будет одиноко.
— Возможно, я проведу праздники с Мануэлем и его тетей. Вряд ли они будут против. У них не так много друзей. — Я улыбнулась, продолжая играть свою роль.
— Эта тетя такая элегантная дама. Немного эксцентричная, пожалуй… А тебе не кажется, что ее ученый племянник в тебя немного влюблен?
— Матушка Луиса! — воскликнула я. — Мануэль меня намного старше.
— Возраст еще никогда не мешал мужчинам влюбляться в женщин. Скорее наоборот. Такое случается очень часто.
— Мануэль воспринимает меня как одну из своих студенток. Кажется, ему льстит, когда я слушаю его истории, но чтобы влюбиться… Право же, матушка, этого не может быть.
— Ох, смотри, как бы он не застал тебя врасплох.
Я спрашивала себя, не даровал ли Господь Своей верной рабе дар чтения мыслей. К страху перед разоблачением и стыду оттого, что мне приходится лгать, примешивалось удивление: как монашка могла догадаться о том, что мы с Мануэлем так тщательно скрывали.
— Значит, вы считаете, что мне не стоит проводить с ними Рождество?
— Стоит как следует подумать, прежде чем довериться людям, которых ты совсем не знаешь.
— Но в Малаге я вообще никого не знаю.
— Ну да. Ты права. И учти, я ничего тебе не запрещаю.
В окно заглядывал тонкий солнечный луч. Я попыталась подняться.
— Постой, Лусия. Мне не просто начинать с тобой этот разговор, но в твоем возрасте уже пора знать некоторые вещи, о которых девочке обычно сообщает мать. — Монахиня наклонилась ко мне и накрыла ладонью мою руку, лежащую на поверхности стола. Ее щеки заливала краска. Я удивленно подняла брови. — Речь идет о сексуальном воспитании, — пояснила матушка. — Мы в интернате привыкли считать его прерогативой родителей, но в твоем случае…
Я уставилась на монахиню, отчаянно стараясь сдержать смешок: об этих вещах я и сама могла бы прочесть целую лекцию.
— Женское тело начинает созревать со времени первых месячных; на уроках анатомии тебе, безусловно, рассказывали о том, как функционируют половые органы, но эти знания весьма приблизительные и схематические, а я считаю, что современные девушки должны по крайней мере отдавать себе отчет в том, какие опасности их подстерегают.