Наша экспедиция началась в полночь. Мануэль прихватил на кухне фонарик и свечи. Отопление на верхних этажах едва справлялось с январским холодом, проникавшим сквозь щели в оконных рамах. Было темно хоть глаз выколи. Едва слышное жужжание осушителей воздуха действовало умиротворяюще. Мануэль включил свет и отпер дверь. Люстра тускло освещала комнату. Мануэль провел меня к противоположной стене. Я не замечала ничего особенного, пока он не указал на шкафчик со стеклянными дверцами. В нем хранился прелестный образок Пресвятой Девы и другие предметы культа из серебра и золота, украшенные драгоценными камнями. Мы отодвинули шкафчик от стены. Эта часть комнаты ничем не отличалась от других: те же деревянные панели с резными углами.
— Вот оно, — сказал Мануэль. — Здесь дверь.
Мануэль взял с пола долото и принялся осторожно отодвигать одну из панелей.
— На самом деле это не совсем дверь. Я не сразу догадался, что эта панель не просто украшение. Она полностью съемная, вот и весь секрет. Представляешь, что я почувствовал, когда панель поддалась? Я был уверен, что это и есть тайник — Мануэль продолжал медленно вращать долото, пока винт со скрипом не полез наружу и панель не отделилась от стены.
Мануэль отложил ее в сторону. Из отверстия пахнуло пылью и спертым воздухом. Я закашлялась.
Мануэль пролез в образовавшееся отверстие и протянул мне руку. Изнутри помещение с двумя стрельчатыми окнами, заклеенными черной бумагой, теми самыми, что были на фотографии, скорее напоминало не комнату, а чемодан с двойным дном. На полу были сложены сломанные стулья, жалюзи, двери, карнизы, покрытые толстым слоем пыли. У окна высилась пирамида из картонных коробок, напротив валялась груда непонятных металлических деталей, тут же стоял круглый стол, на котором Мануэль расставил свечи. Перед нами был склад ненужных и поломанных вещей, весь в пыли и паутине. На стене висел ковер с оборванными краями. Темнота, теснота и спертый воздух вызвали у меня приступ клаустрофобии, мне захотелось броситься наутек. Пришлось зажать нос. Я осторожно подобралась к Мануэлю. Любопытство взяло верх над робостью. Мануэль передвигал кожаные чемоданы, должно быть принадлежавшие его деду.
— Надо открыть коробки, — предложила я, — и чемоданы тоже.
— Я в них уже смотрел. Ничего. Я облазал эту комнату дюйм за дюймом. Думаешь, я зря торчал здесь по ночам? Говорю тебе, здесь ничего нет, — сказал Мануэль шепотом, будто нас могли услышать.
— Странно, не правда ли? Зачем же тогда они заделали эту комнату? Ведь в доме есть чердак. Пахнет мерзко, — заметила я. — Старой одеждой.