Воскрешение королевы (Белли) - страница 174


Я шла куда глаза глядят, пока не добралась до фонтана «Нептун» и не оказалась, сама не помню как, в вестибюле отеля «Палас». Назвав имя деда, я попросила позвонить ему, чтобы он снял мне номер. Администратор не сводил глаз с моего наряда. Я актриса, объяснила я. Репетирую роль королевы Хуаны.

— Хуаны Безумной? — спросил он.

— Нет, — ответила я, — Хуаны Кастильской.

ЭПИЛОГ

Убедившись, что моя беременность не очередная мистификация Мануэля, я долго не могла решить, прервать ее или сохранить. После всего пережитого мне хотелось навсегда оборвать ветвь маркизов Денья. Несмотря на скорбь по Мануэлю, я боялась, что мой ребенок унаследует его кровь, а вместе с ней его безумие. Но матушка Луиса Магдалена, прибежавшая в отель, как только я ей позвонила, посоветовала мне постараться увидеть в малышке реинкарнацию Хуаны. В конце концов, ее отец погиб, пытаясь разгадать тайну королевы. Пусть дочь станет новой, чистой страницей истории, а я стану рассказывать ей о Хуане, и тогда вместе с несгибаемым духом кастильской принцессы в мир вернется и голос Мануэля.

— Представь, что ты беременна Хуаной, — сказала монахиня. — Подумай об этом. Новой Хуане достанется целое море любви, и никто не посмеет лишить ее свободы.

— Мы ведь не знаем, кто это будет: девочка или мальчик, — возразила я.

— Ну конечно, девочка, — ответила она. — Вот увидишь.

Через несколько дней мы с матушкой Луисой простились в аэропорту.

Моя дочь родилась в Нью-Йорке.

Позже я привезла дочку в Тордесильяс, чтобы показать ей место, где томилась королева, о которой мама ей так много рассказывала и которую так любил ее папа. Вот здесь ее держали, говорю я. Дочурка машет руками. Она хочет летать, как птички, вспорхнувшие с террасы. Малышка смотрит на меня ярко-синими глазами. Ветер подхватывает ее юбку, и она смеется. Смотри, говорит она, на крыше живут аисты. Видишь, один как раз пролетает над рекой? Смотри, какие у него длинные ноги, какие широкие крылья.

Пока моя дочь играет на террасе под церковной галереей, я сажусь на каменную скамью, на которой, возможно, сидела Хуана, предаваясь грезам о былом.

Теперь я смогу собрать по крупицам все обстоятельства ее жизни. Школьница, которая любила писать письма, выводя буквы каллиграфическим почерком, и верила, что слова, словно волшебные мостики, могут перенести ее в другой мир, свяжет воедино оборванные нити, победит собственную боль и напишет новую историю, новую правду, которая призвана победить ложь.

Она до сих пор бережет платье из алого бархата. И время от времени его надевает. И хранит память о Мануэле и Филиппе.