Пурпурный занавес закрывается. Артист с трудом протискивается к своей гримерке сквозь толпу поклонников, требующих автограф. Служба безопасности оттесняет их к выходу и обещает, что Феликс выйдет к ним. Когда коридор пустеет, Лукреция подходит к Бобу, стоящему перед гримеркой, и просит разрешения взять интервью для «Современного обозревателя».
– Феликс устал. Его нельзя беспокоить, поговорите завтра с его пресс-атташе.
Лукреция хватает Боба за запястье, выворачивает ему руку и врывается в гримерку.
– Что вы делаете? – удивленно восклицает Феликс, который снимает грим перед зеркалом.
– Я журналистка. Хочу задать вам несколько вопросов.
– Сейчас совсем не подходящее время.
Боб уже входит с угрожающим видом, он готов вызвать службу безопасности.
Лукреция быстро перебирает список ключей.
Деньги? Нет.
Секс? Нет.
Слава? Нет.
Умение слушать? Нет.
Только что у него был припадок паники. Этот человек живет в страхе. Страх – вот отличный ключ.
Она поворачивается к комику.
– Я пришла спасти вам жизнь. Здесь умер Дарий, и это не было несчастным случаем. Вы тоже погибнете, если не поможете мне!
Феликс испытующе смотрит на нее, затем разражается хохотом и обращается к Бобу, которому по-прежнему не до смеха:
– Отличная шутка!
Господи, кажется, я поняла! Юмор – вот правильный ключ. Значит, я ошибалась. Есть юмористы, которые любят смеяться.
— Что ж, хорошо. Я дам интервью, но при одном условии: вы рассмешите меня еще раз.
Лукреция думает, что мужчины до старости остаются детьми и, предложив поиграть, от них можно добиться чего угодно. Исидор клюнул на три камешка, Феликс – на лучшую шутку.
Но у нее всего одна попытка. Бить надо сразу в цель.
– Как слепому парашютисту узнать, что он скоро приземлится?
Комик кивает, приглашая ее продолжать.
– Поводок собаки-поводыря начинает провисать.
Феликс выглядит удивленным. Он не смеется.
– Это шутка Дария. Я ее забыл. Вы не поверите, но у меня в памяти анекдоты вообще не задерживаются, я помню только свои собственные скетчи… Ладно, задавайте ваши вопросы, пока я снимаю грим, – соглашается он, признавая ее победу.
– Какие отношения связывали вас с Дарием?
– Циклоп – мой учитель, друг, названый брат. Он научил меня всему. Предложил контракт с «Циклоп Продакшн», помог достичь славы. Я всем обязан ему.
– Вас очень огорчила его смерть?
– Вы не можете себе представить, как я переживаю. Ему было всего сорок два года. Он был еще так молод! Как это несправедливо! Такое комическое дарование! Он умер, едва начав восхождение к вершинам таланта. Я считаю, он мог бы достичь гораздо большего. Его последнее шоу потрясает мастерством и новизной. Это, наверное, и подорвало его силы. Я-то знаю, каких жертв требует юмористическое шоу.