Блеск серебра под спутанными волосами.
Я подошел ближе к сваленным кучей телам, и у меня сдавило грудь. И сдавило еще сильней, когда я нежно отодвинул волосы в сторону. И едва не отшатнулся, увидев знакомое лицо. О Боже.
Я услышал, как Пол за моей спиной начал всхлипывать.
— Пол…
— Я ее предал. Мне нужно было…
Я схватил его за плечи.
— Послушай меня! Это не Сэм!
Он поднял залитое слезами лицо.
— Это не Сэм, — повторил я, выпустив его. У меня сердце разрывалось оттого, что я намеревался сказать. — Это Саммер.
— Саммер?..
Пол начал подниматься, и я отошел в сторонку. Он опасливо приблизился к телу, словно не до конца поверил моим словам.
Но стальных гвоздиков в ушах и носу хватило, чтобы убедить его, что это не его жена. Он стоял, прижав к боку руку с ножом, глядя на обманувшие нас светлые волосы. Аспирантка лежала ничком, голова повернута в сторону. Ее лицо чудовищно распухло, налитые кровью глаза остекленели.
Я-то думал, что Саммер не пришла в морг, потому что переживала из-за смерти Тома. А оказалось, что Йорк заполучил еще одну жертву.
Пол содрогнулся.
— О Господи…
По его лицу струились слезы. Я догадывался, какие чувства его сейчас обуревают: одновременно облегчение и вина. Я сам чувствовал то же.
Он выскочил из комнаты.
— Сэм! Сэм, где ты?
Его крик эхом отражался от кафельных стен. Я пошел за ним.
— Пол…
Но его было уже не остановить. Он стоял в центре зала, сжимая в руке нож.
— Что ты с ней сделал, Йорк? — ревел он с искаженным лицом. — Покажись, гребаный ублюдок!
Ответа не было. Как только умерли отзвуки эха, нас снова окружила тишина. Медленное «кап-кап» невидимого крана отсчитывало мгновения, как отдаленный пульс.
А потом мы кое-что услышали. Это был слабый, едва слышный звук, который, однако, ни с чем не спутаешь.
Приглушенный стон.
Звук исходил из другого процедурного кабинета. Пол помчался бегом и распахнул дверь. Вдоль стен стояли работающие на батарейках фонари «молнии», хотя ни один сейчас не горел. Но света от раскрытой двери хватало, чтобы разглядеть неподвижную фигуру в центре.
Нож Пола звякнул об пол.
— Сэм!
Я схватил ближайший фонарь и включил, прищурившись от света. Сэм была привязана к старому массажному столу. В головах стояла на треноге фотокамера, объектив нацелен четко на ее лицо. Рядом деревянный стул. Картина в целом напоминала обстановку, виденную мной в том коттедже в горах. Ее запястья и лодыжки были привязаны широкими кожаными ремнями, более тонкий ремешок обхватывал шею, затянутый достаточно туго, чтобы впиться в мягкую плоть. Ремешок был прикреплен к сложной конструкции из стальных зубцов. Оттуда торчала поворотная рукоятка.