Сперва Лумис, затем останки неизвестного в гробу, теперь вот Декстер. Как указатель из трупов, где каждое тело ведет к следующему.
— Это совершенно точно кто-то, кто имел доступ в «Стипхилл», — сказал я. — Вам удалось найти след этого Дуайта Чамберса, о котором говорил Йорк?
— Ищем. — Джейкобсен притормозила и остановилась на красный свет. — Вы уверены, что те зубы свиные?
— Абсолютно.
— И думаете, их там оставили нарочно?
— А иначе с чего им там быть? Они лежат выше грудной клетки, где находилась голова, прежде чем труп растащили животные. Но ни на одном зубе нет следов повреждений или сколов, а будь на них челюстная ткань, грызуны бы ими заинтересовались. Значит, зубы были уже очищены от мягких тканей, когда их там оставили.
Джейкобсен слегка нахмурилась.
— Но зачем?
— Откуда мне знать. Возможно, тот, кто их там оставил, просто хотел в очередной раз порисоваться.
— Не понимаю, какая связь между свиными зубами и желанием порисоваться?
— Премоляры свиньи очень похожи на человеческие моляры. И, если не знать, на что смотреть, их легко спутать.
Лицо Джейкобсен просветлело.
— Значит, убийца просто дает нам понять, что ему известны такие вещи. Как и отпечатки, оставленные на месте преступления. Он не только нас испытывает, а еще и хвастается, какой он умный.
Позади нас рявкнул клаксон, сообщая, что дали зеленый свет, и Джейкобсен нажала на газ. От возбуждения она газанула так, что машина буквально рванула с места. Я отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку.
— На мой взгляд, это весьма специфические познания. У кого есть доступ к сведениям такого рода? — продолжила она, снова став невозмутимой.
— Это не секрет. Любой, имеющий…
Я осекся.
— Имеющий криминалистическую подготовку? — закончила за меня Джейкобсен.
— Да, — подтвердил я.
— Например, криминалист-антрополог?
— Или криминалист-археолог, или патолог. И еще с десяток криминалистических дисциплин. Любой, кто сподобится заглянуть в учебники, может найти эти сведения. Это вовсе не означает, что вы должны указывать пальцем на всех, кто работает в этой сфере.
— Я ни на кого не указываю.
Последовавшее молчание было каким угодно, только не уютным. Я пытался найти способ его прервать, но настроение Джейкобсен вовсе не располагало к легкой болтовне. Я уставился в окно, чувствуя себя усталым и выдохшимся. Мимо ехали машины, сверкая на послеполуденном солнце.
— Вы не очень высокого мнения о психологии, верно? — неожиданно спросила она.
Я пожалел, что вообще открыл рот, но теперь уже было невозможно промолчать.
— Я считаю, что иногда на нее слишком сильно полагаются. Она — полезный инструмент, но отнюдь не непогрешимый. Составленный Ирвингом профиль тому яркий пример.