— Я Сигурд, сын Гаральда. Мы купцы, — продолжал воин, пристально разглядывая меня, словно пытаясь понять, кто я такой. — У нас есть меха, янтарь и кость. Трюмы наших кораблей полны товаров, которые понравятся англичанам. Мы будем с ними торговать. — Тут он усмехнулся. — Если, конечно, у них есть то, что нам нужно.
Я не поверил, что это купцы. Ведь чужаки были одеты в кольчуги, кожаные доспехи и держали в руках орудия смерти. Но я был подростком, испытывал страх и не хотел умирать.
— Проводи нас до ближайшей деревни, — потребовал Сигурд.
Его глаза сверлили меня насквозь. Мне потребовалось собрать все свои силы, чтобы выдержать такой взгляд. Подобно тому как ни одна макрель в тот день не попробовала на вкус мой крючок, так и этот воин — я точно знал — не проглотит мою ложь.
— Поторопись, мальчишка! Мы привезли англичанам много товаров, — заговорил огромный рыжеволосый язычник с браслетами на руках, ухмыляясь и стискивая рукоятку меча.
К самому моему горлу подступила тошнота, голова закружилась. Я повел этих скандинавов к своему дому, всем сердцем понимая, что лучше было бы принять от них смерть.
Я брел, спотыкаясь о валуны и гальку, медленно передвигая ноги, а северные воины подталкивали меня в спину. Наверное, норвежцев было человек пятьдесят, хотя половина из этого числа осталась у кораблей. Все прочие поднимались по склонам дюн, заросшим травой. Красноклювые кулики при нашем появлении испуганно покидали свои гнезда, поднимались в воздух и наполняли окрестности громкими криками. Скандинавы, готовые к бою, крепко сжимали мечи, топоры и щиты. Никто не говорил ни слова. Наконец дюны сменились твердой землей. Мы вышли на каменистую осыпь и взобрались по ней на вершину холма, откуда открывался вид на мою деревню.
Я пытался убедить себя в том, что воины нашли бы Эбботсенд и без моей помощи. Деревушка раскинулась на равнине, прямо у холма. Норвежцам достаточно было подняться наверх, и они обязательно обнаружили бы ее. Однако правда заключалась в том, что их вел я. Точно так же Арсбайтер мог тащить за собой Гриффина по следу барсука. Если прольется кровь, то она будет на моих руках, ибо у меня не хватило мужества умереть.
Скандинавы остановились у древней, полуразвалившейся сторожевой башни, оглядывая сверху небольшое поселение. Шестнадцать убогих домов, крытых соломой, мельница, ратуша, маленькая каменная церковь — вот и весь Эбботсенд. Но, судя по всему, этого оказалось достаточно. Некоторые воины даже довольно улыбнулись.
Рука, державшая меня за рубаху, ослабла. Я воспользовался шансом и зайцем понесся вниз, раскинув в стороны руки для равновесия и вопя так, что проснулся бы и мертвый. Люди поднимали взгляд на вершину холма и разбегались кто куда. Их крики, проникнутые ужасом, долетали до вершины холма по склону. Уже тогда мы были наслышаны о зверствах и грабежах северных язычников. Скандинавы тоже побежали, торопясь достигнуть деревни до того, как ее жители успеют спрятать свои пожитки или обрести мужество.