— Только то, что я слышал от других, господин, — сказал я. — Локи — жестокий бог. Ему доверяют одни глупцы.
— Собачье дерьмо! — усмехнулся Сигурд. — Локи славится злобой и коварством, это да. Но у каждого бога, даже у Локи, есть то, чем стоит гордиться. Любой из них будет польщен тем, что воин заручится его содействием против этих последователей Белого Христа, распространяющих свое лживое учение по всему миру так же, как крестьянин разбрасывает по полю свиное дерьмо! Локи отличается хитростью. У него в голове больше уловок, чем волос в бороде Брама. — (Брам услышал эти слова и гордо улыбнулся.) — Я попросил Локи помочь мне. — Полные губы Сигурда растянулись в усмешке. — Он так и сделал.
Тут-то Сигурд и рассказал мне о своем замысле. Оказалось, что отец Эгфрит не падал ни в какой обморок. Сегодня днем он разыграл перед мерсийцами настоящее представление.
— Ну а зачем алый плащ? — спросил я монаха.
Служитель божий укрывался, словно мышь в норе, так, чтобы его не было видно с крепостных стен.
— Мы хотели, чтобы мерсийцы поверили в то, что я епископ, оторванный от паствы язычниками. Для этого мне надлежало одеться соответствующим образом, — ответил отец Эгфрит, счищая соринку с плаща, опушенного мехом. — Любой христианин сжалится над посланцем Господа, оказавшимся среди варваров.
Монах откровенно наслаждался замыслом Сигурда, исполненным коварства, которое сделало бы честь самому Локи.
Всю ночь мерсийцы оставались за стенами. Вероятно, они надеялись на то, что мы отправимся искать добычу полегче или же их король вернется и даст бой у стен собственной твердыни.
На следующий день Эгфрит «умер». Кальф и щербатый Ингульф разыскали где-то немного мела и втерли его в кожу монаха, придав ей мертвенную бледность. Затем мы туго замотали Эгфрита в вытертую шкуру. Сигурд накинул на плечи алый плащ, отделанный мехом, зажал в руке серебряный крест и намотал цепочку на кулак. Потом, когда на востоке поднялось солнце, Сигурд, Улаф и Свейн встали перед главными воротами подобно богам войны.
Ярл молча постоял так какое-то время, а потом окликнул защитников, которые провели на стенах всю ночь:
— Позовите того седобородого, с которым я говорил вчера!
— Я здесь, Сигурд, — послышался ответ, и показался воин, сжимающий в руке копье. — Что тебе от нас нужно? Ты здесь ничего не получишь. Скоро возвратится мой король, тогда все вы умрете прямо здесь.
— Продолжай, старый сморщенный козлиный член! — крикнул Сигурд, поднял руку и щелкнул пальцами. — Пользуйся языком, пока он у тебя еще есть!
При этих словах седобородый воин едва заметно усмехнулся. Он, конечно же, был одним из дружинников короля Кенвульфа. Этот опытный воин знал, что перед схваткой противники всегда выкрикивают друг другу оскорбления. Норвежцы в этом особенно преуспели.