— Хорошее лезвие, — одобрительно заметил я, попробовал меч на вес, а затем рубанул им воздух.
— Я забрал его у валлийского вождя, — сообщил Пенда. — Но сперва разрубил ублюдка на мелкие кусочки.
— Это валлийский меч? — спросил я, снова рассекая воздух.
Пенда нахмурился, потому что мой удар получился неуклюжим.
— Разумеется, нет, щенок! — насмешливо ответил Пенда. — Валлийские мечи трясутся и не могут резать прямо. Тамошние кузнецы ничего не смыслят в своем деле. Или сталь у них хреновая. Вот почему эти долбаные скотоложцы постоянно совершают набеги. Сумасшедший ублюдок, замахнувшийся на меня этим мечом, вероятно, отобрал его у какого-нибудь состоятельного мерсийца. Мне хочется думать, что клинок принадлежал самому королю Кенвульфу. На белом свете таких немного.
— Я видел короля Кенвульфа. Это здоровенный мерзавец. Такая зубочистка ему ни к чему. Но не волнуйся, Пенда, — с издевкой добавил я, возвращая меч и покачивая головой, — если валлийцы проткнут тебе живот копьем, то я позабочусь об этом мече, даже вытру с него кровь.
Воин подался вперед, помахал рукой у меня перед лицом.
— Парень, ты еще не проспался после вчерашнего, да? Какой-то валлиец прикончит Свирепого Пенду? — Он сплюнул комок харкотины, едва не попав в жука, ползущего у меня под ногами. — Да скорее скандинав станет королем Уэссекса, твою мать!
— Как знать, может, такое когда-нибудь случится, — сказал я, представив себе ярла Сигурда на троне короля Эгберта.
— Ты еще пьян, — проворчал Пенда.
— Возможно, — согласился я. — Но пьян я или нет, нам пора трогаться в путь. — Я кивнул на зал, поймал в бороде вошь и раздавил ее ногтем. — Ступай и вытряси сон из тех жалких сукиных сынов. Не думаю, что я им нравлюсь.
— Я точно знаю, что ты им не нравишься, — рассмеялся Пенда. — Но скорее трахну вшивую валлийскую шлюху с отвислыми сиськами, щенок, чем буду выполнять за тебя грязную работу. — Он отправился следом за рыжеволосой девушкой, бросив напоследок: — Ты совершенно прав, черт побери, что уводишь их в Уэльс. Так что можешь начать, подняв их из постелей.
Я взял копье, стоявшее у распахнутой двери, начал древком будить перепившихся крестьян, торговцев и ремесленников, которых мне предстояло повести на бой с валлийцами, закрывавшимися черными щитами, и пожалел о том, что это были не норвежцы.