— Он всегда такой веселый? — спросил Улаф, кивнул на старика и ухмыльнулся, демонстрируя несколько гнилых зубов. — Видит Тор, я еще никогда не встречал счастливого христианина, если не считать одного парня, с которым однажды познакомился в Ирландии, — продолжал он, выгибая косматые брови. — Очень сильно сомневаюсь, что он продолжал смеяться, когда протрезвел. Голова у него должна была просто раскалываться. Этот парень пил как сапожник.
На следующий день Сигурд Счастливый поставил меня к веслу. Один воин-скандинав был убит в Эбботсенде, и мне пришлось занять его место. По-моему, ветер был достаточно крепкий и мог гнать корабль вперед. Вероятно, ярл хотел, чтобы его люди оставались сильными и голодными. Точно так же охотник не кормит собаку, которая должна резво бежать за добычей. Как бы там ни было, бесконечная работа в одном ритме с остальными очень выматывала. Вскоре руки и плечи у меня горели огнем, а сердце, казалось, готово было разорваться. Пот струился по моему лицу, и я мог вытирать его только плечом. Мне щипало глаза, а рубаха промокла насквозь. Прошло много времени, кричащая боль затихла до ноющего зуда, пот высох. Я даже нашел странное успокоение в однообразном ритме. Гребля полностью меня поглотила. В конце концов я начал не поспевать за другими гребцами, и Эльхстана также заставили взяться за весло. Вскоре даже его умелые руки покрылись мозолями.
— Человеку не нужен язык, чтобы грести, так, старик? — крикнул Эльхстану на ломаном английском какой-то скандинав, откидываясь назад вместе с веслом.
Эльхстан даже ничего не промычал. У него в легких не было лишнего воздуха. Мы продолжали грести, стараясь не выбиться из утомительного ритма.
В течение следующих нескольких дней дракары не отходили далеко от земли, на ночь приставали к берегу, днем медленно продвигались. «Змей» и «Лосиный фьорд» следовали вдоль береговой линии, словно хищники, выслеживающие добычу. Мне казалось, что скандинавы одним глазом высматривали легкую поживу; кроме того, я чувствовал, что они просто рады находиться в движении. Северные воины по-прежнему не решались высаживаться на берег, опасаясь, что англичане соберут большой отряд. Сигурд ждал, когда исчезнут разведчики, следящие за нами с высоких прибрежных скал. Ветер дул слабый, но ярл никуда и не торопился.
Мы плыли на запад и вскоре перестали видеть воинов с копьями на фоне неба и всадников на прибрежной гальке, но я по-прежнему пожирал взглядом землю в надежде увидеть помощников магистрата, мысленно представлял, как гордые язычники погибают под английскими мечами. Время от времени мне казалось, что я видел людей, всматривающихся в море, однако каждый раз оказывалось, что это лишь камни или деревья. Однажды я даже принял за человека овцу и усвоил, что ищущий взгляд готов слепить из надежды любой образ. Так старый Эльхстан вырезал из бесформенной древесины что-нибудь прекрасное.