— В общем, да, — сказал он.
— Ты снова надо мной смеешься?
— Как обычно.
Она улыбнулась:
— Да, как обычно. И заставляешь меня смеяться над собой. — Она опустилась на край кровати. — О, Ангус, что мне делать со своей жизнью?
— Выйди замуж за какого-нибудь хорошего человека и нарожай ему сотню детишек, — сказал он, хотя в горле встал ком.
Эти дети не будут его детьми. Она сидела на краю кровати, и все, что от него требовалось, — это легонько толкнуть ее, опрокинув на спину. Он провел рукой по лицу.
— Не надо было мне приходить сюда.
— Тебе прислать приглашение на мою свадьбу? — спросила она, и в ее голосе слышался гнев.
— Нет, — тихо ответил он. — Не думаю, что смогу это выдержать.
Она посмотрела на него снизу вверх и увидела тоску в его взгляде. В одно мгновение она оказалась рядом с ним и, привстав на цыпочки, обняла за шею.
— Обними меня. Один разок обними меня так, словно ты не считаешь меня капризным, избалованным ребенком. Представь, что я — Табита, и обними меня так, как ты обнял бы ее.
Он провел рукой по ее волосам, что густыми волнами ниспадали ей на спину. Они блестели в свете лампы.
— Вот оно, золото, которое меня влечет к тебе, — прошептал он, взял локон ее волос и поднес его к носу, затем к губам. — Твои ухажеры — просто дураки, если никому из них не удалось тебя рассмешить, если никому из них не пришло в голову выкрасть тебя отсюда и на быстром коне увезти за тридевять земель.
— А ты бы сделал это для меня? — спросила она, глядя на его губы.
— Я не могу, — с сильным шотландским акцентом ответил он.
— Почему? — требовательно спросила она, подставляя ему губы. — Порой мне кажется, что меня вожделеет весь город, но ни один из живущих в Бостоне холостяков меня так и не заинтересовал. Ты знаешь почему?
— Нет, — сказал он, приникнув щекой к ее волосам. — Не знаю. Может, ты скажешь мне, почему ты не влюбилась ни в одного из тех франтов, что осаждают этот дом как вражескую крепость?
— Потому что я сравниваю их всех с тобой, и они не выдерживают сравнения.
— Со мной? — улыбнулся он и погладил ее по волосам, затем по щеке. — Они такие же, как ты, их растили, как тебя, они знают то, что знаешь ты. Чего в них нет такого, что есть во мне?
— Что бы сделал любой из них, если бы обнаружил женщину в гробу на задах своей повозки?
Ангус рассмеялся. Она чувствовала, как ходит ходуном его грудь.
— Этого просто не могло бы случиться, потому что ни один из них не взялся бы везти повозку в Глазго.
— Об этом я и говорю, — сказала она. — Ангус, ты не понимаешь, что я тебя люблю.
— Не говори этого. — Он опустил руку. — Ты не знаешь, что говоришь.