Когда она в очередной раз отправилась на прогулку, ее сопровождающим оказался шотландец Шеймас, и она обрадовалась. Возможно, ей удастся поговорить с ним и рассказать… Она не знала, что расскажет ему. Наверное, он может увезти ее отсюда, но что потом? У нее не было родственников, к которым она могла бы поехать, а подруги все еще учились в школе, к тому же они все были еще слишком юными, чтобы помочь ей.
Когда Эдилин, как обычно, сидела в кустах и рисовала, ее чуть ли не до смерти перепугал волосатый шотландец, что выскочил из кустов прямо у нее перед носом. Когда он закричал: «Вы обнаружены!», у Эдилин едва сердце из груди не выпрыгнуло. Она решила, что ее дядя узнал о письме Джеймсу.
А потом шотландец убежал, словно нашкодивший пятилетний ребенок. Эдилин позвала Шеймаса, и он прибежал на ее зов, но к тому времени бородач уже скрылся из виду.
— Это был тот самый тип, из-за которого я упала с лошади, — сказала она.
— Да, он самый. С женщинами он крут. На вашем месте я бы держался от него подальше. У него столовой не все в порядке, если вы понимаете, о чем я.
— И куда он сейчас направляется?
— Назад, в замок, чтобы всем рассказать, как вы напугались, когда он на вас прыгнул. Он хочет, чтобы все над вами смеялись.
— Да, он хочет выставить меня на посмешище!
Эдилин бегом бросилась к своей кобыле, Шеймас едва поспевал за ней. Он легко поднял Эдилин в седло, и она пустилась с места в карьер по тропинкам, которые, поддавшись на ее уговоры, показал Тэм. Ему велели ехать только по дороге, но Эдилин так ласково улыбалась, что он не устоял и показал ей кое-какие тропки, которыми пользовались местные жители.
Когда она добралась до замка, бородач был уже там, и она с удовольствием отметила, что никто не смеялся, услышав его историю. Она соскочила с лошади и выплеснула на него весь неделями копившийся гнев. Эдилин так разозлилась, что слова не шли в голову, и потому она со всего размаха пнула его, а потом хлестнула плетью. Она хотела ударить его по плечу, защищенному толстой шерстяной накидкой, но он наклонился, и удар пришелся по шее, и плеть распорола кожу.
Эдилин тут же пожалела о содеянном, но он сгреб ее в охапку и швырнул в лохань, из которой поили лошадей. И вновь единственным утешением стало то, что люди молчаливо приняли ее сторону. Добрейшая Мораг помогла подняться, и Эдилин направилась прямо к дяде, чтобы рассказать, как поступил с ней этот наглый шотландец.
Она не знала, чего ожидать от дяди, но того, что дядя посмеется над ней и примет сторону волосатого шотландца в юбке, она никак не ожидала. Эдилин вышла из комнаты, постаравшись не показать дяде своих слез.