Зима выдалась холодной, Томас отчаянно страдал от холода, в результате заболел и слег в Руане, в то время как королевская чета отправилась в Фале. Томас уже стал поправляться, и вот, завернувшись в просторный халат, он сидел за шахматной доской с одним из своих рыцарей, когда к нему вошел епископ Лестерский. Увидев Томаса в таком виде, святой отец сильно удивился:
— Милорд, у тебя вид не архидьякона, а королевского сокольничего. Ты же слуга церкви и в больших званиях: архидьякон Кентерберийский, декан Гастингский, настоятель Беверли и каноник Руанский. Да это еще не все.
— Что ты хочешь сказать этим «еще не все»?
— Только то, что слышал: говорят, король думает о престоле Кентерберийском.
— Ну и что с того?
— Якобы он думает сделать тебя архиепископом.
Томас не без труда встал.
— Нет, ты, наверно, ослышался.
— Об этом толкуют во дворце. Близкие к королю говорят, что он называл твое имя.
— Этого не может быть. Я знаю троих, кто достойней меня.
— Ты что, совсем без честолюбия, канцлер?
— Мое честолюбие в служении долгу.
— А разве не вдвое ты послужишь Господу как глава Его церкви в Англии?
— Король мой лучший друг. Я с ним близок. И знаю, что быть мне архиепископом ни к чему. Я его канцлер и в этом качестве служу ему добром. Канцлером мне и надлежит оставаться.
— Король назначает тебя главой церкви в Англии, потому что высоко ценит.
— Став архиепископом Кентерберийским, я лишаюсь его милости.
— Отчего же?
— Потому что король не любит несогласных.
— Но канцлера он любит.
— В мирских делах мы можем расходиться и ладить. Тут я могу королю уступать. Став архиепископом, я служу Господу и могу оказаться в положении, когда уступить королю уже буду не в силах.
— Странный ты человек, Томас Беккет.
— Я знаю себя и знаю короля. Я отклоню его предложение стать архиепископом.
Больше ему не игралось в шахматы. Нелегкие думы охватили его и уже не покидали.
* * *
Король позвал Томаса к себе в замок Фале.
— Ага, Томас, надеюсь, здоров? Как же ты худ и бледен! Но ничего. Мы скоро поднимаем паруса в Англию. Вот увидишь, на зеленых полях у нас ты сразу поправишься.
В глазах короля сквозила необычная сентиментальность. Он думал о Розамунд в ее маленьком дворце. Ему в самом деле хотелось скорее домой.
Он повернулся к Томасу и посмотрел на него с любовью.
— Хочу поговорить с тобой о делах церкви. В каком месяце схоронили Теобальда?
— Уже скоро год.
— Престол в Кентербери пустует все это время. Не скажу, что это меня очень гнетет. Но уже пора сажать архиепископа, и на меня снизошла мысль о самом подходящем человеке на это место.