Во дворце она заперлась в спальне и легла на кровать. Она ненавидела Генриха и любила его. «Я старею, а он молод, — думает Элинор. — Когда-то я его увлекла, а теперь в его глазах выгляжу старухой. А потом, сколько людей качали головами, указывая, что я почти на двенадцать лет его старше! А сколько я ему дала! Но захотел бы он меня, если бы не Аквитания? Захотел бы он меня, как захотел Розамунд Клиффорд? Все эти годы он ходил к ней. О долгой связи их можно судить по возрасту сыновей. Он ходил к ней на свидания, и ему там хорошо, лучше, чем во дворцах!
Я убью ее! Принесу ей яд и заставлю выпить. Когда он придет к ней, то увидит остывшее тело. Я покажу, как обманывать меня!»
* * *
К счастью для Розамунд, на следующий день Генрих вернулся в Вудсток. Элинор пришла к нему, когда он собирался уйти, как она теперь знала, в маленький домик, что он возвел для своей любовницы.
— Что так скоро вернулся? Не терпится поскорей заняться любовью с Розамунд Клиффорд?
Генрих оторопел.
«Попался!» — с мрачным удовольствием подумала Элинор. Его глаза стали наливаться кровью. Она выследила его. Надвигался приступ его пресловутой ярости.
— Что ты знаешь о Розамунд Клиффорд?
— О, много меньше тебя, конечно. Но я открыла ее убежище.
— Кто тебя провел?
— Вы, милорд, своим мотком шелка.
— Что за вздор!
— Нет, не вздор. Моток шелка этой хорошенькой леди оказался на твоей шпоре. Он размотался и указал путь до нее… почти до порога. Вчера я посетила ее. Она встретила меня не так ласково, как встречает тебя.
— Ты была прямо там?!
— Ах ты Боже мой! И двое мальчуганов еще. Генрих, ну что ты за мужчина, рожаешь детей со шлюхами! Знаешь, у тебя скоро репутация будет, как у твоего деда.
— Значит, выследила.
— Да, ты раскрыт.
— Так вот. Я поступаю, как угодно мне.
— Мы все знаем это, король мой дорогой. Ты можешь поступать, как тебе будет угодно, со всякими девчонками, но только не с королевой Англии и не с герцогиней Аквитанской.
Генрих рассмеялся, но совсем не весело.
— Ты знаешь меня хорошо: ни та, ни другая мне не указ.
— Ни та и ни другая не потерпят, чтобы твоя любовница жила почти во дворце, хоть и спрятана в лесном лабиринте. Ты дурак, Генрих, неужели ты думаешь, что бесконечно мог держать эту женщину втайне от меня?
— Не хотелось тебя тревожить.
— Она тебе особенно по душе, не так ли?
— Да.
— Она тебе жена?
— Жена.
— И перед Богом жена?
Он посмотрел на нее в упор.
— Я бы хотел этого.
Она замахнулась, но он перехватил руку и оттолкнул Элинор.
— Ух ты, волчица!
— А ты — зверь. Царь зверей и лесов. Запомни, у волчицы тоже есть клыки.