— Если только их покажешь мне или кому из моих детей, останешься без клыков. Ты не думай! Тронешь Розамунд пальцем — убью!
— Только посмей, вся Аквитания встанет на тебя.
— Плевал я на Аквитанию. Поставлю и Аквитанию на колени, как всех остальных. Не забывайся, я король и господин над всеми… и над тобой тоже. Не будь дурой, Элинор. Ты ведь королева. Родила мне наследников. Вся детская полна ими. Четверо отличных парней. Трон перейдет Генриху — это же твой сын. Чего тебе еще надо?
— Кое-что еще. Я не желаю, чтобы ты возился со своей любовницей в двух шагах от дворца. Пусть она убирается. Отошли ее прочь.
— Лучше отошлю тебя.
— Если вернешься к этой шлюхе, ко мне не подходи даже.
— Значит, так и сделаем. Ты уже не молода. Другие мне нравятся больше.
Элинор опять замахнулась, но он снова упредил ее и швырнул на кровать. Раньше это заканчивалось у него возбуждением и он овладевал ею. Теперь все произошло иначе. Он возненавидел Элинор.
Внезапно она почувствовала, что проиграла. Она стареет. Жизнь, полная приключений, прожита; у нее были любовники, но теперь все в прошлом.
Нет, не все. У нее есть еще власть! Она остается правительницей Аквитании. Трубадуры этой прекрасной страны все еще воспевают красоту своей королевы любви. Ей страстно захотелось туда.
— Я уезжаю в Аквитанию, — сказала Элинор.
— Вот и хорошо. Твой народ будет счастлив, что ты с ним. Они все время волнуются, что их герцогини нет рядом.
— Я возьму с собой Ричарда и маленькую Маргариту.
Злость Элинор прошла. Пусть милуется со своей Розамунд, решила она.
А Генрих думал, хорошо, что секрет Вудстока раскрылся. Он показал Элинор реальное положение вещей. Она надоела королю, он ее больше не любит. Она просто мать его детей и правительница Аквитании. Пусть уезжает. Ему надо от нее освободиться. Ему хотелось остаться одному, чтобы заняться двумя вещами, страстно его захватившими, — любовью с Розамунд и войной с Томасом Беккетом.
* * *
Как Элинор и предполагала, детей она застала в комнате для занятий. Матильда читала, она была на год старше Ричарда. Он тоже склонился над книгой, Элинор испытывала к нему большую любовь, чем к остальным детям, и не только потому, что он обладал необыкновенной внешностью и врожденным изяществом, но, видимо, это чувство усиливалось из-за того, что Генрих его явно недолюбливал. Почему? Скорее всего потому, что Ричард более других детей выказывал свое недовольство появлением в их детской незаконнорожденного Жефруа. Он так его и называл — Жефруа-незаконный, часто выясняя отношения с ним дракой. Элинор подозревала, что хитрый маленький Жефруа жалуется на Ричарда отцу, что, наверное, еще больше злило короля и восстанавливало против Ричарда. Элинор любила и младшего Джефри, так похожего на деда, графа Анжуйского, которого звали Жефруа Прекрасный. Маленькая Элинор еще не определилась характером, но обожала старшего брата, Ричарда, который в детской всегда и во всем был лидером. Иоанна и младенец Джон еще совсем крошки, но у Джона уже проявился знаменитый анжуйский норов: Элинор еще не видела ребенка, который бы так кричал, когда ему что-то хотелось.