— Мы должны развестись, Дэниел.
Он вскинул голову. Это был его план с самого начала, но как-то получилось, что, даже сам того не сознавая, он отказался от него.
— Лорелея, я говорил тебе, не будет…
— Аннулирование, наверное, подойдет лучше, так как церковь воспрещает…
— Черт возьми, я хочу знать…
— Да? — спросила она, усаживаясь. — Но ведь так и было, Дэниел. Ты все время знал об этом.
— Прости меня. Я должен был сказать тебе о родителях. Видит бог, я хотел это сделать.
— Теперь уже слишком поздно каяться, Дэниел. Он посмотрел на часы. Ему хотелось провести остаток ночи с ней, признаться во всей лжи, что когда-то наговорил ей, но через час ему нужно быть у архивной тюрьмы, чтобы освободить из заточения Мьюрона.
— Пожалуйста, не совершай никаких необдуманных поступков, — сказал Дэниел, потянувшись к ней.
— Типа изнасилования? — бросила Лорелея вздрогнув от его прикосновения.
Она отбросила покрывало и встала с кровати. Разорванное платье болталось у нее на спине, но он не испытывал никакого желания, только глубокое, неприятное сожаление.
— Я пойду спать. Одна, — она остановилась, чтобы достать ключи из кармана его сюртука. Рядом на полу валялся скомканный клочок бумаги, ветром его занесло под кровать. Лорелея повернулась и посмотрела на Дэниела:
— А после этого я собираюсь положить конец нашему браку и зажить своей собственной жизнью.
Лорелея захлопнула дверь своей спальни и повернула в замке ключ. Долго смотрела на дверь. Она ненавидела его за ту власть, которую он еще имел над ее чувствами. Ненавидела за то, что старые раны еще отражались в его глазах потрогали ее сердце. За то, что он скорее умрет, чем признается, что она нужна ему.
Лорелея не могла оставаться с ним. Если она это сделает, то скоро обнаружит себя валяющейся у него в ногах, превратившейся в полное ничтожество. Она будет ничем не лучше своего отца, болтающегося как лист на ветру, неспособного прибиться ни к одному берегу.
Она сняла с себя прекрасное платье. Конечно, она привлекла сегодня к себе внимание Дэниела. Лорелея вспомнила то мгновение, когда он только увидел ее в этом платье. Вихрь чувств: удивление, восхищение и ярость, отразившиеся на лице Дэниела, будет жить в ее памяти все последующие годы. Только на мгновение она почувствовала себя по-настоящему прекрасной, ощутила власть над мужчиной, которую не могла дать ни королевская кровь, ни происхождение, ни титул.
На разорванном шелке все еще сохранялся запах их любви. Любви? Это была похоть и одержимость. Сорвав с себя остатки платья, она направилась к кровати. Она никогда больше не наденет такое платье. Лорелея отбросила покрывало и обнаружила сложенный клочок бумаги. Нахмурившись, она развернула его и подошла к окну, повернув записку к свету фонарей в саду.