— Здесь, — выдохнул Дэниел. — Эта решетка.
Вглядываясь между прутьями решетки, он мог видеть только зловещую черноту подвала.
— Здесь есть кто-нибудь? — прошептал Сильвейн.
— Я почти ничего не вижу. Будь готов к тому моменту, когда я сдвину эту решетку.
Упершись коленями в обе стороны трубы, он ухватился за железную преграду и что было силы надавил на нее всем телом. Металл заскрежетал по камням и медленно уступил. Наконец образовался узкий лаз. Дэниел толчками распахнул решетку пошире, приподнял голову и огляделся по сторонам. Вокруг все было темно и тихо.
Большая, со сводчатым потолком, комната была вся завалена заплесневелыми бумагами и книгами, соломой, мешками с отходами и стеклянными бутылками.
— Понятно, — прошептал Дэниел.
Они вылезли из трубы и сняли свои плащи, спрятав их под соломой. Сильвейн шейным платком вытер вспотевшее лицо.
Где-то скрипнула дверь. Сильвейн уронил платок на захламленный пол.
Дэниел услышал, как из колчана извлеклась стрела.
— Этого я беру на себя, — прошептал Сильвейн.
«Молодец», — подумал Дэниел и тоже стал готовить свое оружие.
В комнату ступила какая-то тень. В тишине послышался звук отпускаемой тетивы. Стрела вонзилась в живую плоть.
Человек вскрикнул. Дэниел и Сильвейн бросились к нему, чтобы заткнуть ему рот. Но через несколько секунд, сраженный метким ударом в грудь, мужчина испустил дух.
— Мне плохо, — снова прошептал Сильвейн.
Дэниел наклонился, чтобы обыскать тело в надежде найти ключи. Тошнотворный комок подкатил к горлу. Он устал от смертей и тайных деяний. Ему нужен был открытый, честный бой при свете дня, а не убийства в потемках.
Должно быть, этот парень был маленькой сошкой, потому что его карманы оказались пусты. Кряхтя, Дэниел и Сильвейн оттащили тело в угол огромной комнаты и прикрыли его соломой.
Они выскользнули за дверь и очутились в темном коридоре.
— Здесь еще два этажа вверх, — проговорил Дэниел, всматриваясь в густую темень.
— Откуда ты знаешь?
— Де Вир кое-кому заплатил здесь.
Выругав себя в очередной раз за то, что потерял план этажей, он направился в сторону узкого пролета каменных ступенек. Они продвигались медленно и бесшумно, задержавшись па первой лестничной площадке, чтобы заглянуть в длинный проход, заваленный кипами бумаг.
Со времен Террора это место очень изменилось. В камерах больше не было отчаявшихся мужчин и женщин. Преступления многих из них заключались лишь в том, что в их венах текла кровь древних благородных династий.
Как у Лорелеи.
Воспоминания о ней совсем некстати выплыли из глубины сознания Дэниела. Ее ненависть обжигала ему душу. Дэниел давно знал, чем для него самого обернется обман.