Он отвел руку с ножом назад, готовясь сразить Исамбара. Но что-то заставило его остановиться. «Не убивай его, Дэниел». Голос Лорелеи словно донесся до него, разбудил в душе сострадание к совершенно чужому для него человеку. Он удивился тому, как Лорелея его изменила, заставила чувствовать, заботиться о других. Помогла ему поверить в самого себя и в то, что в темной пустоте его души живет что-то хорошее.
За спиной Дэниела раздались шаги.
Его рука дрогнула. Он выругался. «Хватит», — подумал он. Опустив нож, Дэниел повернулся, чтобы бежать.
Тюремные охранники стеной сомкнулись перед ним.
Рюкзак Дэниела валялся распотрошенный у ног Лорелеи. В изголовье отца Джулиана горели две тонкие свечи. Бледная, все еще не находя в себе сил поверить в очевидное, девушка держала в дрожащих руках лежавшие в рюкзаке вещи Дэниела.
— О Боже, помоги мне, — прошептала она. — Скажи мне, что это ошибка.
С сожалением глядя на Лорелею, отец Эмиль проговорил:
— Хотел бы я, чтобы это было так. Но ты держишь в собственных руках доказательства предательства своего мужа, — он покачал головой. — Я с самого начала не доверял этому человеку. Но ты очень любила его, поэтому я не стал вмешиваться.
Девушка взглянула на два почти пустых пузырька.
— Мышьяк и каломель, — проговорила она. — Но как это все несерьезно. Таким количеством можно убить разве только кота.
Отец Эмиль осторожно забрал пузырьки и спрятал их в складках своей рясы.
— Но его намерения совершенно ясны. Я лучше избавлюсь от этого яда, — он потянулся за своей шляпой.
— Мы должны кому-нибудь сообщить об этом, — уныло сказала Лорелея. — Может быть, месье Фуше?
— В этом нет необходимости, — возразил отец Эмиль. — Настоятель уже наказан. А нам нельзя ждать, пока Северина привлекут к ответственности. Но он не уйдет от возмездия за свои преступления, точно так же, как отец Джулиан.
Лорелея взяла письмо, которое они обнаружили вшитым в подкладку рюкзака. Ее взгляд блуждал по наспех написанному Жозефиной Бонапарт тексту. Это был приказ, в котором Дэниелу предписывалось найти и устранить некую Лорелею де Клерк. За это ему полагалось щедрое вознаграждение на сумму двести тысяч франков, которые ему выплатят после ее смерти.
Лорелея ощутила мучительную боль в груди. Все было ради денег. Каждое нежное слово, каждое прикосновение, каждый поцелуй — все это было обманом.
Она сквозь слезы посмотрела на отца Эмиля:
— Я думала, что мадам Бонапарт мне друг. Но она послала Дэниела, чтобы убить меня.
— У них обоих нет ни души, ни сердца. Если б я не был служителем бога, я бы вызвал этого негодяя на дуэль.