Она сердито выплеснула самогон из своего стакана и налила из плоской бутылки.
Ганс, все так же пригнувшись, следил за каждым ее движением. Злорадная улыбка медленно сходила с его лица. Пристыженный, он обмяк, смутился, но тут же воспрянул духом, решил обернуть все в шутку, оглушительно загоготал.
— Ага, испугалась? Нервы шалят?
— Перестаньте! — сердито сказала Валя. — Вы меня обидели. Это калганивка. Советую всегда употреблять. Давайте выпьем и поедем.
Она выпила первой, все до единой капли. И вслед за ней осушил свой стакан Ганс.
На нижнем этаже возле часового находился оберштурмфюрер Белинберг. Конечно, вышел специально, чтобы понаблюдать за своим недругом.
— Я на операцию, — сухо бросил в его сторону Ганс и, придерживая Валю за руку, вышел на крыльцо.
Через две минуты бричка выехала на улицу. На козлах сидели два полицая, позади ― шеф и его гостья. Часовой закрыл ворота.
Не прошло и пятнадцати минут, как снова послышалось цоканье копыт на мостовой.
Часовой выглянул в калитку ― у ворот стояла бричка. На заднем сидении виднелась фигура девушки. Ганс сидел рядом, уронив голову ей на колени. К калитке смело подошли трое. Шедшего впереди часовой узнал ― охранник Ганса, полицай Филинчук.
— Только поскорее, господа, — раздраженно сказал один по–русски и, обращаясь к часовому, добавил на чистейшем немецком языке: — Эта свинья опять напилась. Забыл письмо. Что‑то немыслимое… Скоро я с ним потеряю голову.
Филинчук и тот, что говорил по–немецки, направились к дому, а другой остановился у калитки.
— Что, Ганс назюзюкался с барышней? — насмешлива спросил часовой по–немецки.
— Ничего, проспится, — с сильным акцентом ответил по–немецки мнимый полицай.
В эту минуту из дома вышли те двое. Они уже приближались к калитке, как со стороны крыльца раздался голос оберштурмфюрера Белинберга:
— Часовой, задержать! Белинберг подбежал к калитке.
— Что здесь происходит?
— Оберштурмфюрер Белинберг? — досадливо спросил тот, что хорошо говорил по–немецки. —Мы с Гансом. Очень спешим…
— А где Ганс?
— Черт бы его побрал, вашего Ганса. Он напился и сейчас дрыхнет в бричке, не добудишься.
— Кто вы такой?
— Лейтенант Брюнер. Господин оберштурмфюрер, каждая минута дорога. Мы и так опаздываем.
— Документы?
— Черт возьми! — в бешенстве зашептал назвавший себя лейтенантом Брюнером. — Через полтора часа я должен встретиться с Бородачом как представитель Армии Людовой. Неужели вы думаете, что я собираюсь явиться к нему с немецкими документами в кармане?
— Я вас должен задержать…
— Да? Пожалуйста. Но прежде попрошу выдать мне письменное подтверждение о том, что вы мною предупреждены и полностью берете на себя ответственность за срыв операции.