Ядовитое жало (Далекий) - страница 12

Валерий уже не мог бежать. Он брел по лесу, выставив вперед левую руку, чтобы отодвигать ею ветви. Он задыхался, по исцарапанному лицу струился пот, смешанный с кровью. Силы бойца были на исходе, и он сознавал это. Ныло колено, ушибленное о пенек. Однако самой ужасной была боль, появлявшаяся в подреберье при каждом глубоком вздохе. Кололо словно иглой. Неужели не дойдет, свалится? Лес молчит, значит, то сообщение, какое он несет Третьему, еще не опоздало. Может быть, вообще нет никакой опасности и тревога поднята напрасно? На это рассчитывать нельзя. Нет, нет! Он не имеет права даже думать об этом. Он должен добежать, дойти, доползти в крайнем случае, и передать Третьему почту. Какое решение будет принято командованием отряда, это уже не его дело. Он ― почтарь и свое задание выполнил…

Когда Валерий услыхал, как, снижаясь, пролетели самолеты, то понял, что не сбился с нужного направления и уже недалек от цели. Это прибавило ему сил. Прижав руку к животу, чтобы ослабить боль в подреберье, он побежал, уже не пытаясь уклоняться от бьющих по лицу ветвей.

Вдруг какая‑то тень бросилась ему наперерез. Человек, винтовка в руке…

— Слушай, иди сюда, парашютиста поймаем…

Валерий сперва не понял, почему нужно ловить парашютиста. Он принял человека с винтовкой за партизана, выставленного на пост охранять «аэродром» во время прилета самолетов. Очевидно, парашютист опустился где‑то близко и ему нужно помочь. Но почтарь не мог терять ни одной минуты, он бежал к Третьему…

— Не могу… приказ…

— Не будь дураком, коллега. Приказ… Чего лоб под пули подставлять? Успеем туда. Поймаем парашютиста, нам никто слова не скажет, нам медали дадут.

Только тут Валерий понял, кто стоит перед ним, понял, что этот полицай или бандеровец, принявший его за своего коллегу, не один тут в лесу, что их много, что они, возможно, с гитлеровцами уже двинулись к болоту. Почему же этот негодяй оказался один? Ага, он ― трус, дезертир, пользуясь темнотой, отошел в сторонку, чтобы переждать в безопасном местечке и вернуться в цепь, когда бой будет подходить к концу. Отошел, а тут с неба, прямо на голову ему парашютист ― видимо, снесло ветром в сторону.

Парашютиста убьют или захватят в плен. Плен… Москалев знал, что это такое.

— Чего тут думать! — торопил его полицай. — Давай скорее. Уйдет ведь.

— Пошли! — решился Валерий. — Где он?

— На дереве повис. Иди за мной. Сейчас, сейчас… Смотри, вон белеет. Кажется, веревки режет, холера. Заходи с того боку…

Прежде всего нужно было, не производя особого шума, разделаться с полицаем. Валерий ударил его рукояткой зажатого в кулаке пистолета по голове. Удар оказался неточным. Падая, полицай успел нажать на спусковой крючок ― сообразил, наконец, кого он взял себе в помощники… Прогремел выстрел. То, чего Валерий пытался избежать, произошло. Почтарь навалился на своего врага, схватив левой рукой его за горло, стараясь отодвинуть коленом подальше лежавшую на земле винтовку. Однако полицай оказался здоровым малым. Вывернувшись, он подмял под себя почтаря. Валерию пришлось выстрелить в него из пистолета в упор.