Гильдебрандт не ошибался, полагая, что в Княжполе есть люди, которые стараются следить за каждым его шагом. Ошибся он в другом ― следили не только за ним.
Еще Гильдебрандт сидел в своем кабинете, раздумывая о том, как счастливо для него оборачивается дело с давно подготовляемой карательной операцией, а в одном из двориков Княжполя разыгралась великолепная, позабавившая соседей бытовая сценка. Марыська, ревнивая сожительница полицая, вдруг подняла скандал, поцарапала морду своему Федору, а тот не выдержал и отлупил глупую бабу. Крик, шум, плач на весь квартал.
— Брешешь! Не на службу тебя потребовали, ты опять к этой Каське–распутнице на всю ночь идешь. Люди, поглядите на него, бессовестного!
— Говорю тебе… Не я один, всех требуют. То служба, а не забава.
— Знаю, знаю я эту службу!..
— Черт, а не баба! Не думает о том, что человек жизнью будет рисковать этой ночью и может свою голову в том лесу оставить…
— Куда вы идете, скажи? Что у вас там случилось? Ага, молчишь, кур… сын!
— Цыть, дура! Дам по морде, узнаешь, куда да что… Сказано тебе — строгая тайна!
Строгая тайна… Не успела машина гауптштурмфюрера выехать из Княжполя, как хлопец лет двенадцати покатил на велосипеде по мягкой проселочной дороге, ведущей к лесу. «Скорей, Михась. Гони к Камню сколько есть сил, сынок», ―сказал отец. И хлопец гнал вовсю, быстро и плавно нажимая босыми ногами на педали старенького велосипеда, напряженно всматриваясь в летящую под колеса белесую полосу пыльной колеи ― дорога знакомая, да ведь каждую ямку не запомнишь.
А у Камня его уже ждали.
Камнем называлось то место в лесу, где над огибающей холм дорогой нависали обнажившиеся на склоне плиты серого ноздреватого, поросшего сухим мхом известняка.
Вскоре после того как стемнело, сюда, неслышно ступая, то и дело останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться, подошел почтарь партизанского отряда Валерий Москалев. Сжимая в правой руке пистолет, он засунул левую в расщелину между плитами и долго шарил там. Очевидно, ничего не найдя, Москалев бесшумно взобрался по склону и залег на гребне холма лицом к камням.
Темень. Звездное небо. Ветер легонько раскачивает верхушки деревьев, и однообразный шум, вобравший в себя скрипы сучьев, шорохи, шелест листвы, то усиливаясь, то слабея, волнами катится по лесу.
Добрых полчаса Валерий, притаившийся на холме, не подавал признаков жизни, словно сам превратился в камень. Ему было приказано: в случае «почтовый ящик» окажется пустым, ждать почты до полуночи. Почту нужно было как можно скорее доставить Третьему. Не трудно было запомнить все это, однако Валерий, впервые выполнявший обязанности партизанского почтаря, волновался, как мальчишка, которому взрослые доверили ответственное и опасное дело. Он боялся, что напутает, сделает что‑нибудь не так.