Уже давно шла дискуссия, как будут называть Блаженного основателя Ордена, если он наконец будет канонизирован, — Святой Исаак или Святой Эдуард. Некоторые даже полагали, что Святой Лейбовиц будет вернее, так как до сего времени Блаженного тоже звали по фамилии.
«Блаженный Лейбовиц, заступись за меня!» — прошептал брат Френсис. Его руки так сильно дрожали, что могли повредить хрупкие документы.
Итак, он обнаружил реликвии Святого.
Правда, Новый Рим еще не провозгласил Лейбовица святым; но брат Френсис был настолько убежден в неоспоримости этого факта, что осмелился добавить: «Святой Лейбовиц, заступись за меня!»
Послушник без колебаний пришел к заключению: самими Небесами ему дарован знак о его призвании. Брат Френсис понимал это так: он нашел то, ради чего и был послан в пустыню. Его призвание — стать членом Братства святого Ордена.
Сидя у огня, Френсис мечтательно вглядывался в темноту, туда, где находилось «Радиационное убежище», и старался представить величественную базилику, возведенную на этом месте. Видение было приятным, но трудно вообразить, что кто-то выберет этот отдаленный уголок пустыни для центра будущей епархии. Ну пусть не базилика, пусть маленькая церковь с часовней Храм Святого Лейбовица в пустыне, окруженный садом и стеной; и к храму потянется с севера множество паломников с опоясанными чреслами. Отец Френсис из Юты предложит странникам осмотреть руины, даже проведет через «люк № 2» в великолепие «Герметичной среды», в подземелье Огненного Потопа, где… где… ладно, а потом он отслужит для паломников мессу у алтаря, в котором будет храниться реликвия того, чьим именем названа церковь. Что это будет — кусок мешковины? волокна из петли палача? обрезки ногтей со дна ржавого ящика? А может быть, «Беговой тотализатор»? Но воображение что-то слишком разыгралось. Шансы брата Френсиса стать священником практически равнялись нулю — не будучи миссионерским Орденом, лейбовицианцы довольствовались только священниками для самого монастыря, да еще для нескольких монашеских общин в других местах. Более того, сам Святой официально все еще звался Блаженным; и не было еще случая, чтобы святым объявили не совершившего каких-нибудь основательных и бесспорных чудес. Чудесами следовало подкрепить свою блаженность, которая не давала столь высокого статуса, как канонизация, хотя монахам Ордена Лейбовица разрешалось почитать своего основателя и покровителя, правда, вне месс и других церковных служб. Воображаемая церковь уменьшилась до размеров придорожной часовни, а поток паломников превратился в тонкий ручеек. Новый Рим занят другими делами, такими, как ходатайство об официальном решении вопроса о Чудодейственной Благодати Святой Девы.