Саймон развернул ее и, обхватив ладонями ее попку, крепко поцеловал.
— Ты прав, годится. Я хочу сказать, что обычно я не так доступна…
— Мне все равно. — Его руки, скользнув под ее куртку, под блузку, уже гладили ее голую спину.
— Мне тоже. Во дворе.
— Я не собираюсь заниматься этим во дворе среди собак.
— Нет. — Фиона хихикнула, с трудом сохраняя равновесие. — Собак оставим здесь, на улице.
— Хорошая мысль.
Не отрываясь друг от друга, они влетели на заднюю веранду, протиснулись в дом. Саймон сорвал с Фионы куртку. Девушка, прижатая к стене, вцепилась в его рубашку.
— Подожди.
— Нет.
— Я не об этом. Я поняла, что ты рад меня видеть, но в меня вжимается настоящий молоток… О боже.
Саймон отстранился, посмотрел вниз.
— Черт, прости.
Расстегнув пояс с инструментами, он бросил его на пол.
— Позволь мне… — Фиона стянула с него рабочую рубаху — и когда только успела ее расстегнуть? — затем надетую под рубаху футболку. Провела ладонями по его груди. — О, ммм. Как давно… — Она задохнулась, когда он впился губами в ее шею. — Скорее.
— Ладно. — Он рванул ее блузку, и пуговицы полетели в разные стороны.
О, это была очень приличная блузка. Но вместо шока, возможно, раздражения треск рвущейся ткани и ощущение его шершавых ладоней, обхвативших ее груди, лишь усилили ее желание.
Она содрогнулась, прижалась к нему, нетерпеливо застонав, затеребила замок его «молнии». Саймон дернул вниз ее джинсы, просунул руку, не отрывая взгляда от ее ясных, словно остекленевших синих глаз, и когда она взорвалась в оргазме, впился в ее губы и не отпускал, пока она безвольно не заскользила по стене.
— Держись, — пробормотал он. Проще всего было перекинуть ее через плечо и найти ближайшую твердую поверхность. Что он и сделал, и опустил Фиону на стол, сметая посуду. Все, что разбилось, легко заменить. Но он хотел видеть ее голой, а потому стянул с нее сапоги.
— Расстегни ремень.
— Что? А… — Ошеломленно глядя в потолок, она расстегнула ремень. — Я что, на столе?
Саймон стянул с нее джинсы.
— Я на столе голая?
— Пока не совсем.
Но достаточно близко к этому. Сгорая от нетерпения, Саймон расправился с собственными сапогами, рабочими штанами и оседлал ее.
— Удобно, — решил он, заметив, что ее бюстгальтер застегивается спереди, но не стал возиться с застежкой, а стянул его и впился губами в ее грудь.
— О боже. — Фиона выгнулась, заколотила кулаками по столешнице, но тут же впилась ногтями в его спину. — Слава богу. Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся.
Саймон целовал ее тело, покусывал, и ей казалось, что она сходит с ума. Невозможно, невероятно. Вряд ли она выдержит этот ураган желаний и удовольствий, но ее тело поглощало все ощущения и требовало большего.