Первое время я довольствовалась только тем, что замедляла шаги перед белой оградой усадьбы. Затем я была настолько покорена, что достаточно смело стала прохаживаться взад-вперед перед их домом. В округе их звали «америкашками».
Муж был среднего роста рыжеватым шатеном с покрытыми медными веснушками лбом и руками. Ему было около тридцати пяти лет и работал он в штаб-квартире НАТО в Роканкуре. Он носил коричневато-серые или темно-коричневые костюмы из легкой ткани, белые рубашки с открытым воротом и шляпу из черной соломки с широкой черно-белой клетчатой лентой. По вечерам у себя дома облачался в серые полотняные брюки и пестрые рубашки. Однажды, помню, на нем была рубашка с рисунком — пальмы в песчаных дюнах. На любом другом она показалась бы безвкусной, но Руленд носил ее со свойственным только ему шиком.
Его жена была как бы совсем иной породы. Она была моложе его, хотя казалась старше. Брюнетка с золотыми бликами в волосах, она постоянно носила кораллового цвета шорты и светло-зеленую блузку. Кожа у нее была медного оттенка и, не знаю почему, мне пришло в голову, что в жилах ее течет индейская кровь. Она без конца курила, а при ходьбе двигала плечами наподобие атлета, собирающегося с силами перед прыжком.
В конце концов, они заметили мои маневры. Будь на их месте французы, они, я уверена, сразу же забили бы тревогу. Они бы задались вопросом: чего я хочу и почему прогуливаюсь перед их домом начиная с шести вечера. Но Рулендов, казалось, это, скорее, забавляло. Они начали мне улыбаться, и однажды вечером Руленд, выпив несколько бокалов виски, крикнул мне «Хелло!» и рукой изобразил шагающего человечка. Мое сердце залило горячей волной.
Объяснить на словах, как пришла мне в голову эта мысль, невозможно. Разве легко представить себе, что такое мысль. Она похожа на солнечный зайчик, который слепит вас, а вы и не догадываетесь, откуда он взялся.
Однажды вечером, вернувшись в дом Артура, я поняла, что если где и есть солнце, то только у Рулендов.
Я говорила вам, что их жилище представлялось мне каким-то островом? Да, островом, подобным тем, что изображались на рекламах агентств морских путешествий — с цветами, беззаботной жизнью и прохладительными напитками под рукой. Жизнью на качелях.
В тот памятный вечер Артур здорово набрался. Он всегда напивается либо вином, либо ромом. От вина он веселеет, от рома становится агрессивным. На этот раз он ополовинил «Негриту», и по его глазам было видно, что он решил не щадить никого.
— Ты опять где-то таскалась! — сразу приступил он к делу…