— Где вы живете, Мишель? — поинтересовалась Дарби.
— Прямо тут. — Бакстер махнула рукой на многоквартирный дом у себя за спиной. — Хотите пива или еще чего-нибудь?
— Нет, спасибо. А мы можем поговорить наверху?
— Конечно, почему нет?
Женщина погасила сигарету и стала подниматься по ступенькам.
Куп повернулся к Дарби и заявил:
— Дай мне самому побеседовать с ней. Ты же знаешь законы Чарльстауна — никто не станет сотрудничать с полицией. А я живу здесь, и, может быть, мне удастся заставить ее заговорить.
— Единственное, чего хочет эта женщина, Куп, так это затащить тебя в постель. Кроме того, она пригласила нас обоих. Думаю, со мной она станет разговаривать.
На лестнице воняло кошачьей мочой и табачным дымом. Откуда-то доносилась мелодия «Роллинг стоунз» «Укрой меня». Поднимаясь по ступенькам, Бакстер покачнулась.
— Эй, — сказал Куп, взяв ее под руку, — давай-ка я помогу тебе.
— Господи, ты просто душка! — Она поцеловала его в щеку, перепачкав губной помадой, и, хихикая, обернулась к Дарби. — Какой он сексуальный, верно?
— Прямо герой-любовник, — отозвалась Дарби.
В квартире Мишель на пятом этаже оказались поцарапанный паркетный пол и разнокалиберная мебель, пожертвованная Армией спасения. Кухонный столик и все рабочие поверхности были завалены бумагами, журналами, обертками от вермишели быстрого приготовления «рамен» и пустыми банками из-под содовой.
Бакстер захотела покурить, потому отвела их на балкон. Внизу на улице плескалось море сине-белых огней. Район не спал, и Дарби видела любопытные лица, прильнувшие к окнам.
Куп закрыл раздвижную стеклянную дверь и, скрестив руки на груди, привалился к стене. Хозяйка уселась на пластиковый стул для пикника, положила босые ноги на перила и закурила сигарету. Дарби присела на балконное ограждение, держась за него обеими руками.
Мишель Бакстер запрокинула голову и выпустила длинную струйку дыма в сырой и влажный воздух. Синеватые колечки зацепились за трусики и бюстгальтеры, висящие на бельевой веревке над ее головой, и растаяли.
— Человек, с которым вы недавно разговаривали, одетый в серый пиджак от костюма… — начала Дарби. — Вы сказали нам, что он полицейский.
— Верно, — согласилась Бакстер, смахивая упавшую на лоб челку крашеных светлых волос. Глаза у нее остекленели от выпитого и покраснели. — Он помахал у меня перед носом своим значком и всем прочим.
— Под «всем прочим» вы имеете в виду, что видели и его удостоверение личности?
— Нет, только значок.
— Как его зовут?
— Не знаю. Он не представился. Некоторые люди начисто лишены хороших манер, вы не находите? — Бакстер улыбнулась, но глаза ее оставались мертвыми. — Вы сами отсюда?