— Я выросла в Белхэме.
— Это не Чарльстаун.
— Знаю.
— Здесь все по-другому.
— То есть?
— Ну… просто по-другому. — Бакстер сделала длинную затяжку. — Я читала о вас в газетах, когда вы поймали того психа, который издевался над женщинами в своем подвале. Вы вроде как доктор. А лекарства и прочее дерьмо вы можете выписывать?
— Я доктор другого рода.
— Плохо. Так какой, вы говорите, вы доктор?
— У меня докторская степень по поведению преступников.
— Ага. Это объясняет, почему вы с ним.
Бакстер кивнула на Купа.
Дарби улыбнулась.
— Я часто вижу вас вдвоем, — продолжала женщина. — Вы, ребята, спите вместе или просто совмещаете приятное с полезным?
В разговор вмешался Куп.
— У Дарби другие запросы.
— Это действительно так, — согласилась Дарби. — Мишель, давайте вернемся к тому копу, с которым вы разговаривали. Когда он показал вам свой значок, как он выглядел?
— А как еще может выглядеть значок? Совсем как тот, что прицеплен к вашему поясу.
— Опишите мне его.
— Ну, такой весь из себя золотой. Блестящий. На нем было написано «Полиция Бостона».
— О чем он хотел с вами поговорить?
— Он хотел знать, не видела ли я, как кто-нибудь входил и выходил из дома Кевина Рейнольдса.
Дарби ждала продолжения. Но женщина молчала, и она спросила:
— И что вы ему сказали?
— Я сказала ему, что ничего не видела, — заявила Бак-стер, — и это правда.
— А почему он вообще обратился к вам?
— Не понимаю.
— Почему он выбрал именно вас?
Бакстер пожала плечами. Глаза у нее затуманились, и она спряталась в своем убежище, в котором, вероятно, провела большую часть жизни — в месте за укрепленными стенами и запертыми дверьми, где никто не мог до нее добраться.
— Дарби, — вмешался Куп, — ты не оставишь нас одних на минутку?
— Ей незачем уходить, — отмахнулась Бакстер. — Все равно я не скажу тебе ничего такого, чего нельзя было бы сказать при ней. То, что ты живешь здесь, Куп, не меняет того факта, что ты коп. — Она медленно повернула к нему голову. В глазах у нее по-прежнему было то же самое мертвое выражение. — У тебя, как всегда, все легко и просто, верно?
Дарби поинтересовалась:
— И что это должно означать?
— Ничего. — Бакстер взглянула на свои часики. — Давайте заканчивать нашу вечеринку, а? У меня больше нет сил. Я провела на ногах всю ночь.
— Не думал, что «Уол-Март» работает допоздна, — заметил Куп.
— Ох, не начинай, Куп, ладно?
— Ты ушла сама или тебя опять выгнали?
— Мне пришлось уйти, — ответила Бакстер. — Все, кто там работает, no hablo ingles[15]. А поскольку я не говорю по-испански, то и предпочла свалить, пока не поздно.