— Кейлин, это иллюзия.
— Да.
— Я говорю о волшебстве, не об обмане. Ради этого некоторые занимаются пророчеством, некоторые путешествуют и учатся. Другие посвящают свое искусство исцелению тела или души. Кто-то зарабатывает на жизнь выступлениями. Некоторые могут служить достойному повелителю, как это делал Мерлин для Артура (Мерлин — мудрец и волшебник, персонаж из легенд и рыцарских романов о легендарном короле Артуре). Сколько людей, столько и вариантов выбора. И все они настоящие, при этом никто не может поставить перед собой цель — причинить вред или получить прибыль.
Он вытащил из-под рубахи длинную цепочку, протянул ей молочно-белый кулон.
— Лунный камень, — сказал он. — А слова вокруг — это мое имя и титул. Draiodoir. Волшебник.
— Это прекрасно. — Не в силах сдержаться, она провела рукой вокруг кулона. И почувствовала струю тепла, словно стремительное движение кометы, волну, пробежавшую сквозь нее. — Боже!
Прежде чем она успела отдернуть руку, Флинн положил на нее свою.
— Сила, — прошептал он. — Ты ее чувствуешь. Можешь почти ощутить ее вкус. Соблазнительная штука. А если ты внутри ее, обладаешь ею, ты можешь заставить себя думать, что ничего невозможного нет. Посмотри на меня, Кейлин.
Она не отрывала от него взгляд. Ничего больше не хотела. Вот и ты, подумала она снова. Вот и ты наконец.
— Теперь ты можешь быть моей. Ты захочешь лечь со мной в постель, как ты делала это во снах? Без страха. Без вопросов.
— Да.
И его потребность в ней была чем-то безрассудно-отчаянным, неистово рвущимся из-под контроля.
— Я хочу большего. — Его пальцы сжали ее руку. — Что-то есть в тебе такое, что заставляет меня жаждать большего, хотя я не знаю чего. Что ж, у нас достаточно времени, чтобы найти ответ. А пока я расскажу тебе историю, слушай. Молодой волшебник ушел из семьи. Он путешествовал и учился. Он помогал и исцелял. Гордился своей работой, собой. Некоторые говорили — слишком гордился.
Флинн остановился, задумался, потому что в этом последнем его сне были такие моменты, о которых он думал — могло ли быть так?
— Мастерство волшебника было велико, и в своем мире он был известен. Тем не менее, он был мужчиной, с потребностями мужчины, с желаниями мужчины, с недостатками мужчины. Ты захотела бы идеального мужчину, Кейлин?
— Я хочу тебя.
— Leannana. — Он склонился, прижался губами к ее пальцам. — Этот мужчина, этот волшебник, он повидал мир. Он читал книги этого мира, слушал его музыку. Он приходил и уходил, когда ему вздумается, он делал, что захочется. Возможно, иногда он бывал легкомысленным, и хотя никому не навредил, не обращал внимания на правила и предостережения, которые ему были даны. Ведь сила его была так велика — зачем ему нужны были какие-то правила?