Вишене тоже было жаль, что Глеб перестал ходить в школу. Почему так получается: сын кузнеца приучается к кузнечному ремеслу, сын гончара — к гончарному. У мамы, например, вся родня — плотники. И покойный дед всю жизнь прожил с топором в руках, и дядя Викула плотничает. А в отцовском роду повелось кожевенное дело. Правда, отцовы родственники не мастера, как отец, а простые кожемяки. И живут они не в Новгороде, а в селе на Перыни. Отец рассказывал, Перынь в давние времена называли Перуновым холмом. Потому что на том холме стоял высеченный из дерева огромный идол Перун — главный славянский бог. Село, в котором живут отцовы родичи, стоит как раз на этом холме у озера Ильмень. Прошлым летом Вишена с отцом ездил к ним в гости. Не понравилось ему там. Не Перунов холм, конечно, и не озеро Ильмень. Озеро — слов нет как хорошо. Уж на что широк Волхов, особенно в весенний разлив, но Ильмень куда шире. Стоишь на берегу, а другого берега и не видать. Не понравилось Вишене кожевенное дело, которым занимается отцова родня. На пологом ильменском берегу мокнут в долблёных бадьях, а то и просто под прибрежной волной, кожи. И стоит кругом густой, тяжёлый дух. А когда кожи отмокнут, начинают их мять, чистить, сушить. Хорошо, что отец не стал, как его братья, кожемякой, а выучился шить сапоги и ушёл в Новгород! И Вишена ни за что не станет кожемякой! Правда, и сапоги он не хочет шить, как отец или отцов племянник Ждан. Вишена выучится грамоте и пойдёт служить к купцу. И не к такому, как старый Власий, что держит лавку на углу, отмеривая женщинам муку и споря из-за каждой щепоти. Нет, настоящие купцы другие. Их красивые ладьи с высокими носами стоят у новгородских причалов, готовые отправиться в дальний путь. И Вишена поплывёт однажды весною на такой ладье в… Куда он поплывёт на ладье под белыми парусами, Вишена так и не успел придумать, потому что учитель приказал:
— Оставьте доски для писания и станьте парами!
Может быть, отец Илларион сказал как-нибудь по-другому. Но Ленина учительница Нинель Викторовна говорила всегда именно так. И Натка всегда старалась стать рядом с Леной.
— Я с тобой, ладно? — спросила Алёну Оля.
Оля не так давно стала ходить в школу. Сначала ходила Зорька, потом — Глеб, теперь вот она — Оля, а там, глядишь, подрастёт Мстиша… Есть у них ещё и Любава, но она совсем маленькая, качается в люльке, которая висит на крюке посреди избы. Забавная девчонка! Споёшь ей: «Ладушки, ладушки, были мы у бабушки! — а она давай в ладошки хлопать. Спросишь: «Где Оля?» — она и покажет ручкой на Олю. Оля больше всех нянчит Любаву. И дома возится с ней, и на улицу выйдет — на руках сестрёнка. Её так и зовут Любавина нянька. У них в семье — все друг друга нянчат. Мстишу, которая сейчас, пока дома нет Оли, сидит с Любавой, когда она была маленькой, нянчил Глеб. Олю — Зорька. И Глеба — тоже Зорька. Так уж ей пришлось, потому что она самая старшая. И в школу дети горшечника Данилы ходят по очереди.