Селия почувствовала некоторое удовлетворение, сочиняя это письмо - пусть даже она никогда не напишет его на самом деле. Ей понравилось, что «письмо» получилось предельно сдержанное, и в то же время она в нем ничем не обидела мистера Олбрайтона. Но главное - она не выдала своих подлинных чувств, так ей по крайней мере казалось.
Но какое же унижение она испытывала после визита Энтони… Унижение оттого, что мистер Олбрайтон все видел и слышал. А потом она проявила слабость в объятиях Олбрайтона, - и это тоже было унизительно. Теперь ей никогда не избавиться от воспоминаний об этом.
Впрочем, нет, дело вовсе не в слабости. Просто в объятиях Джонатана она пыталась успокоиться, пыталась хоть ненадолго забыть о визите Энтони и его унизительном предложении.
Но понял ли это Джонатан? Хорошо, если понял. А если не понял, то что же он о ней подумал? И вообще, что можно подумать о женщине, позволяющей мужчине такие вольности? Он, между прочим, выразил свое возмущение, когда говорил о поведении Энтони, а сам… Да-да, он, кажется, сказал, что все мужчины одинаковы, когда речь идет о желании.
Что ж, мужчины - возможно. Но как быть с женщинами?…
Ах, ей вообще не следует об этом думать. Да и какой в этом смысл? Какой смысл думать о Джонатане Олбрайтоне? Ведь все равно такие, как он, не для нее. Она, Селия, совершенно не подходит такому мужчине. И никогда не подойдет, какую бы жизнь для себя ни выбрала. Но если так, то стоит ли ей чего-то стыдиться и избегать мистера Олбрайтона?
Решительно поднявшись из-за стола, Селия зашла в соседнюю комнату, сняла с вешалки мантилью и, надев ее, направилась к двери.
Теперь, когда она все устроила с растениями и когда жизнь ее более или менее наладилась, она больше не будет прятаться от людей. И от Джонатана тоже не станет прятаться, - что бы он о ней ни думал.
Селия решила воспользоваться тем, что небо за окном прояснилось, и немного прогуляться в Гайд-парке. А если кто-то узнает ее и шепотом сообщит знакомым, что она дочь «той самой» Алессандры Нортроп, то ей на это наплевать, она пройдет мимо с высоко поднятой головой.
Гуляющих в парке было довольно много - людям хотелось насладиться погожим солнечным днем. Недалеко от ворот Селия увидела столб, где можно было привязать лошадь. Она уже собиралась выбраться из своего кабриолета, но тут вдруг послышался мужской голос:
- Позвольте вам помочь. - И тотчас же руки в перчатках потянулись к поводьям ее лошади.
Какой- то незнакомый джентльмен привязал поводья к столбу, затем помог Селии выбраться из кабриолета. Разумеется, он проявлял любезность, помогая даме, приехавшей в парк без сопровождающих, но Селия прекрасно знала, что дело не только в этом. Незнакомец смотрел на нее с явным интересом, смотрел точно так же, как смотрели на Селию многие другие мужчины, знавшие, что она дочь Алессандры Нортроп. И если сейчас завести с ним разговор, то кто знает, к чему это могло бы привести?