— Сейчас только воскресное утро, — с досадой на себя возразила Энн.
Она умолчала о том, что проспала, просто допоздна не могла вчера заснуть.
Нижнюю губу — там, где он дотронулся, — чуть-чуть покалывало. Она собралась уже закусить ее, но вовремя остановилась, не желая больше попасть впросак.
— Без косметики, — безжалостно повторил Рейт. — Бесформенная, бесполая одежда. Кто-нибудь из мужчин видел вообще твое тело, крошка? Трогал его? Например, вот здесь?
Быстрым движением он провел по ее груди рукой, заставив напрячься в немом протесте против этого беспардонного обращения. В то же время она подсознательно отметила, что в этом жесте не было ничего даже отдаленно сексуального.
— Я не собираюсь извиняться перед тобой или еще перед кем-то за то, что не балуюсь случайными связями, — сердито оборонялась Энн. — И если я не прыгаю в постель с кем попало, то от этого не становлюсь менее взрослой или женственной.
— Разумеется нет, — согласился Рейт. — Но, судя по тому, как ты краснеешь и отскакиваешь от меня, когда я упоминаю что-нибудь, содержащее хоть малейший намек на секс, как откровенно выдаешь свою неопытность, всякий скажет, что ты — незамужняя женщина.
— Ну, здесь я ничего не могу поделать, уж извини! — выпалила Энн, поворачиваясь к нему спиной. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как она опять краснеет и что его слова почему-то неприятно задели ее. И не было сил сдержать себя. — Может, ты предложишь мне ради практики привести кого-нибудь с улицы? Чтобы мой недостаток женственности не смущал тебя.
— О Боже! Если бы я только знал…
Она вдруг с изумлением почувствовала, как Рейт схватил ее за плечи и почти трясет. Через мгновение он отпустил ее столь же внезапно и с нескрываемой злостью произнес:
— Мы с тобой не в игрушки играем. Это серьезное и достаточно опасное дело. Ты когда-нибудь думала, что случится с нами обоими, если твой малопочтенный дядюшка вобьет себе в голову мысль о привлечении нас к суду за подлог?
— Он не посмеет, — растерянно возразила перепуганная племянница.
— Ты сама видела, как он смотрел, когда понял, что наследство-то уплывает. Один, только один-единственный намек, что наша свадьба сфабрикована, и он тут же напустит на нас кучу своих адвокатов.
— Но как он узнает? Как он сможет доказать? — стараясь скрыть испуг, обратилась она к Рейту.
— Никак, если мы будем вести себя как положено. И если ты будешь помнить, что мы с тобой теперь — жених и невеста, которые в глазах всего света страстно влюблены друг в друга. Так страстно, что не можем дождаться, когда поженимся.