Она вздрагивала всем телом, потрясенная неприкрытостью своих сексуальных желаний, прижималась к нему в безмолвной мольбе заполнить невыносимую пустоту… Его рот снова вернулся к ее упругим грудям, едва касаясь, чуть поддразнивая острые соски… И ее тело изогнулось в судорожных конвульсиях, а руки девушки скользнули вниз по гладкой мускулистой спине к бедрам, пытаясь поторопить его, а он все еще сдерживался… Сквозь пелену удовольствия она чувствовала, как растет в ней желание. Он превратил ее в неистовое существо, заставил стать ненасытной дикаркой…
Тяга к необузданной свободе любви потрясала ее, но он входил в нее так медленно, так осторожно, что она готова была убить и его, и себя…
— Пожалуйста, Юджин… — простонала она.
Его прерывистый, почти со всхлипами ответ подсказал ей, сколько усилий он затратил, чтобы сдержать себя.
— Не хочу… сделать тебе больно.
— Господи, ты просто убиваешь меня своей медлительностью, — выдохнула она со стоном, а ее пальцы впились в напряженные мышцы его ягодиц.
И тут он диким, необузданным движением вошел в ее лоно, она полувскриком-полустоном выплеснула свою радость от чувства наполненности.
А он ритмично задвигался, притискивая ее к ложу. Мышцы его тела переливались, когда он вновь и вновь погружался в нее. Его ноздри раздувались, когда он откидывал назад голову. Волна за волной накапливался, рос жар в ее теле… И она шептала его имя, сгорая в этом огне. Губы Юджина изогнулись в яростной улыбке мужского самодовольства. Он слегка сдвинулся, продолжая оставаться глубоко внутри нее, потом приподнялся над ее телом. Ее глаза расширились от наслаждения, когда она опять почувствовала, как его тело переплелось с ее.
— О, Юджин!..
Она выкрикивала его имя снова и снова, пока благостная легкость не охватила ее тело. Он лежал неподвижно, а когда она ослабила объятия, то вдруг поняла, с каким трудом он сдерживал себя, — он весь дрожал от напряжения. Но стоило ей расслабиться, он повторил сладостное скольжение, отчего заплескались в ее теле маленькие волны удовольствия.
Он издал приглушенный стон, прижался бедрами к ее бедрам, глубоко вонзаясь в нее. Каждая мышца его тела снова напряглась, голова откинулась назад, а тело изогнулось дугой. О, ни на что в мире она не променяла бы эту неистовую радость обладания им. И наконец все кончилось…
Наступило блаженное состояние покоя.
— Ты оказался прав. — Эдна устроилась поуютнее у него под боком. — Я, определенно, сейчас в себе уверена.
Он удовлетворенно хохотнул.
— Тебе не следует быть таким бессовестно самодовольным, — проворчала Эдна, скорее в шутку, чем всерьез.