Едва войдя в мою комнату, Перл тут же принялась за дело. Кукольный домик занимал ее минуты две, не больше. Видимо, буйство воображения мешало как следует восхититься его маленькими комнатками. Меня оскорбило пренебрежительное отношение к чудесному столику на круглой ножке и маленьким целлулоидным куколкам, что расселись в креслах. Передвигать их было неудобно, а Перл занимали только активные действия. Какое-то время она переставляла и усаживала на полу в круг моих плюшевых зверей. Потом выбрала медвежонка-панду и поместила его в центре.
— Это правитель! — Рядом с ним положила серую акулу, затем черепаху и, наконец, собачку с отвислыми пластиковыми ушками. — Это старейшины. — Она подтолкнула меня в центр круга. — А ты будешь министром. Стой у позорного столба и повторяй за мной!
Я покорно перешагнула через игрушки и встала на мягком, пушистом коврике. Я не понимала, что за игру она затеяла, не знала, что такое позорный столб. Мне почему-то казалось, это нечто вроде гильотины. Но пришлось покориться, уж больно властным голосом раздавала она команды.
Перл тем временем подобрала с пола медвежонка-панду, прижала его к лицу и заговорила низким, страшным голосом:
— Эй, министр! А ну признавайся, что у тебя на душе? Что ты там прячешь под рубашкой, а?
— Ничего, — растерянно пролепетала я.
— Лжешь! Ты зло против меня затаил, вот что!
Я не знала, что на это ответить. Мы с мамой, дедом и бабушкой ходили в церковь на Рождество. Меня интересовало понятие греха, хотя мама старалась оградить меня от этого. Я была разумной девочкой. Знала, что в школе и дома ложь и неповиновение считаются поведением греховным, а потому решилась:
— Я солгала.
— Ты отъявленный закоренелый лжец и греховодник! Скажи, разве не правда, что ты встречался в лесу с молодой женщиной и вы планировали побег?
— Правда!
— Зачем вы собрались убежать от людей, которые только что сделали тебя своим лидером?
— Потому что у меня нет больше сил терпеть! — произнесла я патетическим голосом домохозяйки, целыми днями смотрящей сериалы.
— Ты заплатишь за свои грехи!
Перл выбрала из кучи игрушек длинную плюшевую змею с раздвоенным резиновым язычком и начала хлестать меня ею. Я упала на колени, притворяясь, что пытаюсь защититься от мягких ударов. Я даже испытывала некоторое удовольствие от этого наказания, а еще — от английского акцента Перл, которая повторяла снова и снова:
— Гад ползучий! Гад ползучий! Гад ползучий!
Через несколько минут Перл рухнула на пол.
Мы уставились друг на друга поверх плюшевых плавников, пуговичных носов и лишенных когтей полосатых лап. Перл впилась в меня взглядом и тяжело дышала.