Он пробормотал согласие, прижимая ее голову к своей груди.
— Я никогда не думала, что буду так волноваться о ней. Искренне верила, что как только она сделает взрослую прическу, выйдет замуж, я успокоюсь. Я мечтала иметь внуков, давать ей полезные советы, быть ее другом. Но я никогда не предполагала, что буду так беспокоиться из-за нее.
— Я чувствую, вы готовы переделать мир, лишь бы она была счастлива.
Она подняла голову и грустно улыбнулась мужу.
— А почему бы и нет? Как он посмел украсть ее? Этого нельзя так оставлять.
— Он ее муж и забрал ее из своего собственного дома. Остается только пристрелить его.
— Пуля наверняка отскочит от его железного сердца.
— Но он все-таки отважился на такой поступок. И сделал это из-за любви.
— Слишком поздно.
— Я согласен, Елена, что вы имеете право так строго судить его. Но только наша дочь должна решать, как ей быть.
— Почему, вы думаете, я так защищаю ее, Грегори? К мальчикам у меня такого чувства нет. Хотя я люблю их не меньше.
— Между вами и Тессой всегда существовала особая связь. Иногда вам с ней достаточно переглянуться, чтобы рассмеяться, вы без слов понимаете друг друга. Бывали даже моменты, — признался он, — когда я вдруг ощущал себя каким-то обделенным. Но потом понял, что мы, мужчины, не можем конкурировать с такими нежными отношениями между представительницами вашего пола.
— А вы и до сих пор не можете понять, почему мужчины такие идиоты?
— Но ведь не я же готов гнаться за собственной дочерью и ее мужем, любимая. А разве это признак здравого ума?
Они взглянули друг на друга и от души рассмеялись. Прошла минута, смех превратился во вздох.
— Я хочу, чтобы вы не волновались о ней. Она умная и рассудительная, — заметил Грегори.
— Она все еще очень слаба.
— Глупости. Она вполне здорова. На прошлой неделе наша больная носилась по холмам наперегонки с Гарри.
— Она снова будет страдать.
— Я подозреваю, Елена, что любить — это и означает страдать, даже если я не чувствую ничего, кроме радости, любя вас.
Она опустила голову, слыша барабанную дробь его сердца под своим ухом. Какой же он чудесный! И понимающий. Любовь ее жизни. Ее самый лучший и самый бесценный друг.
— И все же, Грегори… — Ее слова замерли. — Я была не права, вспоминая вашу матушку не лучшим образом. Уж не знаю, как вы только меня терпите.
— Я просто люблю вас, дорогая!
— Рискуя услышать укор, что я повторяю свой вопрос слишком часто, все-таки спрошу: как вы себя чувствуете?
Она одарила его сияющей улыбкой.
— Значительно лучше, учитывая то, что мы, похоже, движемся быстрее ветра.