. В вагончик Волосатик войти не рискнул, ибо внутри весь пол был сплошь завален грампластинками. Ходить по вагончику было все равно, что ходить по пластинкам, а для Волосатика такое было равносильно святотатству.
— Пипл, ты кто вообще такой? — вяло поинтересовался штраусбергский хиппи.
— Твой адрес мне дал Фрэнки, ну, который в наколках, — объяснил Волосатик.
— Ах, этот, да, пипл, этого мэна я знаю, он из Берлина, потрясный город, скажу я тебе, телебашня так и торчит. И что же, пипл, привело тебя ко мне?
— У тебя вроде бы есть «Exile on Main Street».
— Э-э, нет, пипл, так ты не должен смотреть на вещи. Ясное дело, у меня он был, от Фрэнки, но, пипл, сам посуди, я получил за него одного Дзаппу и один «Цеппелин», хотя «Exile», спору нет, винилина неплохая, но такие вещи, сам врубайся, пипл, должны перемещаться, циркулировать, как и эта вот потрясная книга, которую я получил из благословенных рук, да-да, пипл, из благословенных рук. Так что пластинок у меня, сам видишь, куча, но «Exile» ты тут не найдешь.
Волосатик все же сумел добиться, с кем именно хиппи поменялся пластинками.
— Как с кем, пипл? С Бергманом, пипл.
И, поскольку Бергман, как выяснилось, жил в Берлине, Волосатик снова водрузился на свой складной велосипед и давай крутить педали обратно в Берлин.
Когда учитель физкультуры прослышал, что Волосатик играючи делает такие концы на велике, он как бы невзначай завернул к нам во двор вместе с юношеским тренером какого-то там спортобщества. Зрелище было прелюбопытное: двое здоровенных мужиков в спортивных костюмах уговаривали Волосатика всерьез заняться велоспортом. Тот отнекивался:
— Мне вообще чужд дух олимпизма. Честолюбия никакого. Тренироваться — это не по мне. Разве что в прыжках с шестом.
— Почему именно с шестом? — изумился юношеский тренер.
— Чтобы научиться прыгать на три сорок пять и выше, — пояснил Волосатик, и теперь уже оба мужика напрочь не доперли, на что он намекает.
Три сорок пять — это была высота берлинской стены. Очкарик рассказывал однажды, что все виды спорта, которые так или иначе могут быть использованы для бегства из страны, подвергнуты запрету. На Балтийском море запретили парусный спорт и виндсерфинг. Запрещены были даже экзотические полеты на гигантских воздушных змеях - драконах и парапланах — чтобы никому не взбрело в голову с какого-нибудь высотного здания в приграничной зоне спикировать на запад. Очкарик даже это знал. Он вообще знал кучу вещей, до которых обычным людям и дела нет, хотя рано или поздно они почти каждого касаются.
Разумеется, прыгуном с шестом Волосатик не стал — он, кстати, всерьез полагал, что прыжки с шестом тоже запретят, это лишь вопрос времени. Куда больше его занимал дубль «Exile on Main Street», владельцем которого, если верить штраус — бергскому хиппи, стал некий счастливчик по фамилии Бергман — вот этого Бергмана Волосатик теперь и разыскивал.