Тори болезненно дернулась.
— Пожалуйста, Джекоб, не поминай всуе имя Господне в моем присутствии. Хватит того, что ты вытащил меня домой.
Он поднял бровь с привычной дерзостью.
— Только не говори мне, Тори, что ты не рада оказаться здесь, не рада снова увидеть Кармен, пусть и в таком плохом состоянии.
Она, соглашаясь, кивнула.
— Я ужасно скучала по маме эти два последних года. Страшно, конечно, видеть, как ей больно, но я счастлива снова быть с ней рядом. И так странно, что папы уже нет на свете. — Она вздохнула, на глазах у нее заблестели слезы. — Мне не хватает его.
— Мне тоже, лапонька, — вздохнул он. — Мне тоже.
— Ты только из-за папы раньше не приезжал домой? — спросила она. — Если бы ты бросил эту жизнь в насилии, он принял бы тебя с распростертыми объятиями в любое время.
— Невозможно просто взять и перестать быть стрелком, Тори. — Он покачал головой, удивляясь ее наивности. — Нельзя просто вернуться домой, повесить пистолеты на стенку и начать прежнюю жизнь. Люди тебе не позволят, как бы ты этого ни хотел. При такой жизни заводишь много врагов, и те, кого ты не убил, будут преследовать тебя до конца дней твоих. Твоя слава липнет к тебе, как грязная тень, она следует за тобой по пятам, и, что бы ты ни делал, ты не можешь ее стряхнуть с себя. Всегда находится кто-то, желающий доказать, что он быстрее выхватит пистолет, точнее прицелится. Всегда есть кто-то, кому надо с тобой разобраться или чего-то от тебя добиться. Я не ищу опасности, милая, она сама меня находит. Поэтому я и не рвался возвращаться. Не хотел подвергать опасности вас.
— А теперь?
— Теперь у меня нет выбора. Я должен остаться, — он пронзил ее острым взглядом золотистых глаз. — И у тебя тоже, Тори. У нас у обоих есть долг по отношению к тем, кто в нас нуждается, кого мы любим. Я честно предупреждаю тебя, раз и навсегда. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не дать тебе вернуться в монастырь. Тебе надлежит быть здесь, и я собираюсь проследить, чтобы ты здесь осталась. Я не дам тебе уехать.
— Ты не можешь заставить меня остаться, Джекоб, — сказала она, вызывающе выставив подбородок. — Как только маме станет лучше, ты меня не удержишь.
Его улыбка была самой надменной дьявольской усмешкой, какую она когда-либо видела.
— Смогу, даже если мне придется привязать тебя к себе и следить за тобой днем и ночью. Тори, ты приехала домой насовсем, нравится это тебе или нет. Так что лучше привыкай к этой мысли. После смерти отца я управляю этим ранчо и всем на нем, включая тебя. Здесь мое слово — закон, и никто не осмелится тебе помочь. Я твой опекун, твой сторож, твой…