— Да, — пробормотал Джейк, — если только оба попадут в одно место.
Грешно, конечно, так думать и тем более сказать это вслух, но Джейк, увы, не был уверен, заслужил ли его отец себе место в раю. Что же касается Кармен, то он не сомневался, что ей предстоит провести вечность с ангелами.
— И постарайтесь привезти домой ее дочь, — добавил доктор. — Пусть они будут сейчас вместе, это очень облегчит ее душевное состояние.
Было около четырех часов дня, когда Джейк позвонил в колокольчик у входа в монастырь. Ему пришлось позвонить три раза, каждый раз все громче, прежде чем явилась наконец на вызов пожилая монахиня. В маленькое квадратное отверстие на воротах выглянуло ее белое лицо. Изо всех сил стараясь сдержать нарастающий гнев, Джейк твердо заявил:
— Я здесь, чтобы повидать Викторию Фернандес.
— Сожалею, сэр, но нашим послушницам не разрешается разговаривать с посетителями, — сообщила ему сестра.
— Она моя сводная сестра, и я должен с ней поговорить, — ответил Джейк. — Ее мать тяжело искалечена и, возможно, умрет. Она зовет к себе Викторию, и я сделаю все, чтобы ее желание исполнилось.
— Я сожалею, — повторила монахиня. — Сестра Эсперанса не может покинуть монастырь. Это против правил.
Джейк был разъярен, но старался не терять хладнокровия.
— Поэтому она и не ответила ни на одно из наших писем? — осведомился он.
Какое-то странное выражение мелькнуло на лице сестры.
— Не могу сказать, сэр, — мягко повторила она. Но Джейк уже решил идти напролом.
— Откройте ворота, — тихо приказал он. Голос его звучал спокойно, но твердо.
— Я не могу сделать этого, сэр.
— Вы это сделаете, или я сорву их с петель, — объявил он, и темный огонь, полыхнувший в его золотистых глазах, убедил ее, что так оно и будет.
— Пожалуйста, не надо, сэр, — сказала женщина, ее встревоженные глаза скользнули с его лица на фигуру и задержались на пистолете на его бедре. Тень страха пробежала по ее лицу. — Мы не хотим неприятностей. Мы здесь стремимся к миру и согласию.
— Если вы немедленно не откроете ворота, у вас будет больше неприятностей, чем вы можете себе вообразить, — пообещал он.
Она заколебалась, и он увидел, как она пожевала в нерешительности губами. Наконец она предложила:
— Подождите, пожалуйста, здесь, а я поговорю с матерью-настоятельницей о вашей просьбе. Если она скажет, что вам можно войти, я вернусь и впущу вас.
— Сделайте одолжение, — произнес он. — Но если вы через пять минут не вернетесь, я сам себя впущу — с ее разрешения или без, — так что вам лучше поторопиться. Я ясно выражаюсь?
— Абсолютно ясно, сэр.