— Да? — «Кажется, я учусь превращаться в статую», — подумала Виктория. Она даже не улыбнулась своему кавалеру.
— Да, дорогая. Я никогда не чувствовал себя таким одиноким! Неужели вы не слышали, как мое сердце взывает к вам?
Одиноким? Какую чушь он несет! Должно быть, он думает, что она попадется на эту удочку!
— Ну, хватит обо мне. Где вы были все это время?
— Представьте себе, — Виктория говорила очень сдержанно, — я провела много восхитительных вечеров дома с мужем.
Граф засмеялся.
— Я могу сделать вас гораздо счастливее, чем он. — Дефазио крепче прижал ее к себе. — Я могу заставить вас забыть любого мужчину, Хотите, дорогая?
Виктория онемела. Как она могла считать этого человека обаятельным? Очевидно, этот хам убежден, что она лжет! Его надо проучить.
— Вздор, — убежденно сказала она. Граф заморгал:
— Извините?
— Вздор, — повторила Виктория. — Видите ли, граф, только один человек может сделать меня счастливой. И, конечно же, этот человек — не вы.
Виктория оставила своего партнера посреди бального зала. Ошеломленный, Дефазио смотрел ей вслед.
Девушка хорошо понимала, что ее поведение не заслуживает одобрения. Несомненно, ее имя будет у всех на устах до конца бала и весь следующий день. И все же это стоило сделать. Пусть Антонио научится разговаривать с дамами. Это не уличные девки. И Виктория улыбнулась сама себе.
Кто-то снова коснулся ее плеча. Думая, что это Антонио, графиня резко повернулась.
— Разве я не ясно сказа… — Слова застряли у нее в горле. Это был совсем не Антонио… Майлз?! В то же мгновение он закружил ее в танце.
— Вы не должны выглядеть такой потрясенной, графиня. — Взгляд Грейсона был хмурым, но в его голосе звучала радость. — Одному Богу известно, какую пищу для пересудов вы только что дали сплетникам. Мне бы не хотелось, чтобы у них был еще один повод посудачить.
— Вы как раз высказали мою мысль, милорд, — еле слышно отозвалась Виктория.
Она сгорала от любопытства — что же Майлз здесь делает?
Дефазио, набычившись, смотрел на них, потом повернулся к ним спиной.
— Надо полагать, у вас сегодня язычок острый, как бритва. Умоляю, не направляйте его против меня сегодня ночью.
Майлз склонил голову и поцеловал Викторию в шею.
— Сегодня ночью? — спросила она, слегка заикаясь.
— Да, любимая, — нежно сказал Майлз. — Сегодня ночью. — А затем он произнес слова, которые она никогда не надеялась услышать: — Вы были правы, графиня, я действительно ревновал, ревновал к Дефазио. Но недавно вы сделали один совершенно неправильный вывод. — Майлз посмотрел в глаза жене. — Я не хочу расторгать наш брак, Виктория. Ни теперь. Ни когда-либо в будущем.