— Что ты здесь делаешь? — спросила она, когда хромая Джерри доковылял до порога.
— Так-то ты встречаешь меня, Медок, — шутливо попенял он ей.
— Извини, но зачем ты все-таки приехал?
— Как зачем? Изучать птиц, разумеется, зачем же еще?
Она нахмурила брови.
— Ты снова смеешься надо мной!
Он вскинул руки.
— Нисколечко, Медок, клянусь! Я приехал потому, что хочу, чтобы ты показала мне заповедник.
— Ты это серьезно? — не поверила она.
— Серьезней некуда. А еще потому, что хочу быть рядом с тобой, видеть тебя, разговаривать с тобой.
Хани растерялась, не зная, что сказать. Какое-то теплое чувство поднималось внутри нее от сознания, что ему захотелось увидеться с ней. Если честно, она тоже была рада его видеть.
— Ну так что? Ты покажешь мне заповедник?
— Хорошо, только оденусь.
Через несколько минут она вернулась, готовая вести его по заповеднику, по знакомым с детства тропинкам, показывать свое любимое детище.
Между густыми деревьями и зарослями ежевики и высокой прошлогодней травы, петляла узкая извилистая тропинка. Тишину нарушал только звук их шагов да редкие крики птиц. Постепенно тропинка расширилась и вывела их к смотровой площадке. В высоком деревянном заборе на разной высоте — для детей и взрослых — были проделаны отверстия, чтобы наблюдать за птицами.
Джерри приблизил лицо к отверстию и, прищурив один глаз, понаблюдал некоторое время, потом поинтересовался:
— Ты состоишь в Обществе охраны птиц, да, Медок?
— Разумеется. А ты?
— Увы, нет, а вот моя жена состояла. Несколько раз я с ней даже патрулировал часть Центрального парка в Спрингфилде.
По деревянному мостику они перебрались через мелкую речушку, больше похожую на ручей, после чего тропинка вновь расширилась. Заметив рядом с кормушкой для птиц деревянную скамейку, Джерри взял Хани за руку.
— Давай немного отдохнем, — предложил он и сел, осторожно поставив рядом костыль.
Хани села рядом, остро ощущая близость его бедра.
На высокой сосне к стволу был привязан домик для птиц. Тишину нарушал только щебет соек, порхавших с ветки на ветку. Некоторое время они сидели молча. Потом Джерри заметил:
— Какая здесь удивительная тишина.
— Знаю. Иногда днем я прихожу сюда отдохнуть и насладиться звуками леса. Летом тут прохладно и очень уютно. Сейчас, правда, немного холодновато.
— Замерзла? — Джерри обнял ее за плечи и прижал к себе.
— Нет, мне хорошо, — с улыбкой ответила Хани, ощущая тепло его руки.
— А я-то надеялся, что тебе холодно.
Хани тихонько рассмеялась, и Джерри в ответ широко улыбнулся.
— Так-то лучше, — довольно сказал он. — Понимаешь, я чувствую себя фотографом, который показывает ребенку игрушки в надежде, что тот наконец улыбнется.