Сейчас Руперт стоял к Флоренс спиной, предоставляя ей возможность спокойно все обдумать. Если она откажется, то это будет выглядеть просто глупо. Он вовсе не имеет на нее видов, а честно предлагает помочь одеться, потому что сама она этого сделать не в состоянии. Тут нет никакого сексуального подтекста… Вернее, почти никакого.
В свою очередь повернувшись к нему спиной, Флоренс накинула на себя бюстгальтер, неловко придерживая его руками за чашечки.
— Готово, — сказала она.
Первое прикосновение его пальцев, когда он взялся за бретельки бюстгальтера, чуть было не заставило ее выпрыгнуть из кожи. Движения возящегося с застежками Руперта были осторожными, как будто безличными, однако, скользнув взглядом по ее спине, он не смог сдержать дрожи вожделения.
Протянув руку через плечо Флоренс, Руперт взял висевшую на крючке темно-синюю блузку.
— Руки вверх! — приказал он.
Ну нет, на это она пока способна. К тому же еще одно такое прикосновение — и голова может пойти кругом.
— Спасибо, — сказала Флоренс, беря у него блузку, — мне кажется, что я смогу надеть ее сама.
— Я подожду за дверью. — Бросив на нее последний взгляд, Руперт вышел, закрыв за собой дверь ванной.
Оставшись одна, она не могла не улыбнуться: настолько явное разочарование отразилось в его глазах. Окончив одеваться, Флоренс посмотрела на себя в зеркало. Можно забыть свое имя и адрес, но, что такое женская привлекательность и влечение к понравившемуся мужчине, она помнила точно.
Встречаясь с препятствиями, Руперт привык смотреть им в лицо. И сейчас у него не было никаких сомнений в том, что с появлением в его жизни загадочной Флоренс с ее волнующей чувства улыбкой, глазами, меняющими цвет при малейшей смене настроения, и густыми шелковистыми светло-каштановыми волосами, в которые так хотелось запустить пальцы, ситуация значительно осложнится. К тому же мягкими были не только ее волосы. Он до сих пор не мог забыть ощущение прикосновения своих пальцев к обнаженной гладкой коже.
К этому списку можно было добавить еще один цвет ее глаз — изумрудный. Таковыми они становились, когда Флоренс возбуждалась. Будучи одним из его любимых и ранее, теперь этот цвет переместился в начало списка, тем более что изумрудными глазами она смотрела на него, когда ее дыхание становилось учащенным, а губы приоткрывались.
Ожидая ее, Руперт мерил шагами больничную палату. Подобно своему старшему брату Остину и ближайшему другу и напарнику Энтони Вуду он отнюдь не был женоненавистником. Однако, как ему хотелось думать, подходил к этому вопросу с позиции разума.