Руперт ощущал тепло ее ладони. Нет, он не хотел быть врагом самому себе. Устоять перед этой обворожительной женщиной было просто невозможно.
Но имеет ли он моральное право заниматься с ней любовью? Эмоционально Флоренс постоянно находилась в напряжении, попытки вспомнить хоть что-то из своей прошлой жизни давались ей нелегко. Стоит ли усугублять ее и без того нелегкое положение дополнительными проблемами?
Стоит, подумал он, если смотреть на это лишь с точки зрения секса. Если бы его не волновало то, что может случиться с Флоренс, Руперт без всяких раздумий взял бы ее на руки и отнес к ближайшей кровати. Беда была в том, что волновало, очень волновало.
— Флоренс… — начал было он.
— Что? — прошептала она, недоуменно подняв брови. — Неужели я неверно поняла твой… намек?
Взяв руку Флоренс, он нежно коснулся губами запястья, затем спросил:
— Какой намек?
Взгляд ее скользнул по его груди вниз.
— Ах этот, — усмехнулся он и, прижав Флоренс к себе, прильнул к ее губам страстным долгим поцелуем.
Это мой первый настоящий поцелуй, вдруг поняла она, слыша, как отдается в ушах бешеное биение сердца. Неудачные попытки обрести свое подлинное «я» как будто заставили ее освободиться от всех условностей, забыть привычную осторожность. Какой-то внутренний голос советовал взять то, что предлагают, принять единственную для себя непреложную истину, имеющую сейчас значение: рядом с ней находится мужчина, которого она хочет, которого могла бы даже полюбить. И хотя общество, вероятно, осудило бы поспешность, с которой они бросились друг другу в объятия, для нее это ровным счетом ничего не значило.
Важно было другое: жизнь внезапно предоставила ей шанс пережить нечто, чего она никак не ожидала. После тяжелого периода полной неуверенности в будущем перед ней открылась возможность реализовать себя как женщину. И если не воспользоваться этим подарком судьбы, не удовлетворить свое желание, можно потом жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Так суждено судьбой… предопределено, можно было бы сказать, если бы это ни звучало столь кощунственно.
Когда удалось наконец свободно вздохнуть, Флоренс прошептала:
— У меня нет ничего, кроме обрывков воспоминаний, да и те, если честно, возможно, чужие. Мое будущее так же неопределенно, как и прошлое. Зато у меня есть настоящее, и оно мне необходимо. Настоящее с тобой.
Руперт ласково взял ее лицо в ладони.
— Ты совершенно права, — сказал он. — У нас действительно есть настоящее, поэтому не стоит тратить время понапрасну.
Минуту он хранил молчание, и ее охватила паника: не слишком ли она поторопилась, не слишком ли во многом призналась. Но Руперт был человеком проницательным, ему не понадобилось долгих раздумий, чтобы понять: ее податливость, охота, с которой она идет на сближение с ним, выдает нечто большее, чем обыкновенное стремление утолить физический голод тела.