Он передернул плечами, сунул руки в карманы домашних тренировочных штанов и вышел из комнаты. Марина осела по стене на пол. Зачем он все это ей сказал? Зачем?! Ей и так тяжко… Так тяжко… Она изо всех сил старается сохранить семью, а он… Зачем он ее любит?.. Как же хорошо, что он ее любит!
Эту ночь Марина коротала скорчившись в кресле. Ей не хотелось ложиться под бок к отвратительно храпящему Павлу. Сон был плохой, тревожный, рваный. В одном из обрывков ее целовал Алексей. Марине было очень жаль, что из-за затекшей шеи пришлось проснуться именно на этом месте. Пусть бы он ее целовал подольше.
* * *
Павлу Епифанову понравилось лечить свои душевные раны коньяком и другими напитками сходного воздействия на организм. Все чаще и чаще он стал приходить домой пьяным. Не буянил, не скандалил, не выяснял отношения, а просто ложился спать. Всем домашним было ясно, что таким образом он пытался спрятаться от не устраивающей его действительности.
— Что-то у вас с Пашей неладно, Мариночка, — как-то сказала свекровь.
Марина застыла с заварочным чайником в руках.
— Ты бы рассказала… Всем легче стало бы…
Марина резко обернулась. Из носика чайника вырвалась коричневая струя и залила халат Галины Павловны. Ни одна из женщин этого не заметила.
— А у нас и не было ладно… — ответила Марина. — С самой… свадьбы… Вы же помните, что я уходила…
— Но ведь как-то потом наладилось вроде… Мы все за вас так радовались…
— Не наладилось! Не наладилось! Не наладилось!!!
Последнее «не наладилось» Марина выкрикнула так громко, что в кухню влетели встревоженные Аркадий Матвеевич и Алексей.
— Что тут происходит, Галя?! — спросил жену Аркадий Матвеевич.
— Да вот… — развела руками свекровь. — Не получается у Мариночки с Пашей…
— Ну… что ж… разводиться тогда надо… — сказал он. — Чего друг друга мучить…
По его интонации Марина почувствовала, что слова не новы для него. Он, видимо, уже не раз проговаривал их наедине с Галиной Павловной. Аркадий Матвеевич подошел к невестке, положил ей руку на плечо и сказал:
— Хорошая ты, Маришенька… Очень жаль, что с Пашкой вы так и не смогли… очень жаль… Разводись, Мариш… разводись… Не терзай себя понапрасну, да и Пашку тоже… Мы на тебя зла держать не будем. — Он взял жену под руку и, сказав: — Пойдем, Галя, — увел ее с кухни.
Марина, закусив губу, изо всех сил старалась не разрыдаться. Алексей подошел к ней и осторожно вытащил из ее закостеневших рук заварочный чайник. Когда его донышко шлепнуло о стол, Марина разрыдалась. Алексей прижал ее к себе. Он вроде бы ничего, кроме утешения, не замышлял, но губы как-то сами собой принялись целовать поникшую молодую женщину, сначала невесомо и смазанно, а потом все страстней и жарче. Марина сначала не отзывалась, но и не отталкивала его, а потом, как-то особенно заливисто и горько всхлипнув, обхватила его за шею, и они принялись целоваться так яростно, будто через минуту их оторвут друг от друга и поведут на расстрел.