- Отстань,- сказал дядя мне в ответ тем тоскливым голосом, каким он говорил, когда чувствовал, что я начинаю его дразнить, а у него не было охоты связываться со мной.
Ни один мускул на его лице не дрогнул. "Железный человек",- подумал я, восторженно содрогаясь и продолжая делать то, что положено было делать в эту минуту.
- Вы неплохо сыграли свою роль, но и мы не дремали,- великодушно отдавая дань ловкости врага, сказал я. Слова приходили точные и крепкие, они вселяли уверенность в правоте дела.
- Мальчик сумасшедший,- сказал дядюшка с некоторым оттенком раздражения. Он всегда меня называл мальчиком, как будто у меня не было своего имени.
"Увиливает, шельма",- подумал я, задыхаясь от вдохновения, и решил, что пора намекнуть ему кое на что.
- Рыбка не клюет? - спросил я, проницательно улыбаясь и глядя ему в глаза.- Море волнуется или удочка не годится?
- Удочка? - повторил он, и в его тусклых глазах мелькнуло подобие мысли.
- Вот именно, удочка,- сказал я, поняв, что ухватился за то самое звено, при помощи которого можно, не слишком громыхая, вытащить и всю цепь.
- Моя удочка? - повторил он, начиная что-то соображать.
- Вы попались на свою удочку, подполковник! - сострил я и, откинувшись на стуле, стал ждать, что будет дальше.
- Удочка, удочка, удушу мать! - пробормотал он в сильном волнении и, что-то окончательно себе уяснив, ринулся к дверям.
- Ни с места! - крикнул я.- Дом оцеплен!
- Батум! - крикнул он и побежал в комнату.
Я немного растерялся. Вместо того чтобы с достоинством сдаться и сказать: "На этот раз вы меня перехитрили, лейтенант...",- он побежал искать удочку, как будто это имело какое-нибудь значение.
Через несколько минут он влетел в комнату, и все перепуталось.
- Украли удочку! - кричал он в ярости, пытаясь схватить меня.
- Добровольное признание облегчит вашу участь! - кричал я в ответ, бегая вокруг стола и сваливая ему под ноги стулья испытанным приемом английской разведки.
- Вор! Удочка! Удушу мать! - кричал он, возбуждаясь от схватки.
- Назовите сообщников! - орал я в ответ, срезая угол стола. В этом было мое спасение, потому что тормозить он не умел и, промахиваясь, пробегал мимо. Все-таки ему иногда удавалось шлепнуть меня через стол или ткнуть кулаком вдогонку.
Я знал, что борьба нервов может быть ужасной, но когда один бьет, а другой только изворачивается, рано или поздно победит тот, кто бьет.
В конце концов я вскочил на кушетку и, отбиваясь ногой, изо всей силы закричал:
- Бабушка!
Она и так уже подымалась по лестнице. Видимо, грохот нашей схватки был слышен во дворе. Увидев ее, бедняга бросился к ней и стал оправдываться. Кстати, это ему почти никогда не удавалось. Нормальному человеку и то трудно оправдаться, а уж такого и слушать никто не хочет.