- Желаю вам счастья! - воскликнула она и слегка приподняла стакан в нашу честь, прежде чем поднести его ко рту.
Мы рассказали ей, как нас очаровал дом, солнечные комнаты и вид из окон. Она жадно слушала.
- Наверно, там сказочно хорошо, - вздохнула она.
Капитан повернулся к ней
- Как у нас с провиантом, Стелла? Не можем ли мы доставить себе удовольствие и пригласить наших новых знакомых к завтраку'
- Да! Да, - радостно подхватила Стелла. - Нам будет очень приятно, - спохватилась она под строгим взглядом своего опекуна. - Если только вы простите нас за скромное угощение.
Мы приняли приглашение, и Памелу проводили в комнату Стеллы.
Капитан предложил мне сигарету. Он хотел поговорить со мной наедине, это было совершенно ясно Начал он как-то издалека:
- Мисс Фицджералд такая хрупкая. Здешний воздух пойдет ей на пользу
Я признался, что это - одна из причин, почему мы хотим покинуть Лондон.
- Да, - задумчиво продолжал он - Хрупкая и очень чувствительная.
- Чувствительная вряд ли, - запротестовал я.
- Прошу прощения. - Он извинялся искренне и меньше всего напоминал человека, желающего сказать бестактность, в этом я был уверен.
- Там, где расположен «Утес», воздух, должно быть, замечательный, - сказал я.
Капитан о чем-то задумался и не ответил на мой вопрос.
- Ветер ее не раздражает? - спросил он
- Не слишком, мы оба скорее даже любим штормы.
- Шум ветра над вересковыми пустошами может наводить тоску, - проговорил он тихо.
- Нас это не будет беспокоить.
- Место, конечно, уединенное.
- Писателю пристало жить в одиночестве, а Памела заведет друзей…
Я замолчал. На что намекает старик? Я решил дать ему возможность высказаться до конца и стал ждать. Разрезательным ножом из слоновой кости он постукивал по столу, застеленному бумагой, словно отдавал себе какой-то приказ. Потом резко сказал:
- Долг обязывает меня…
- Да?
- Я говорил вам, что шесть лет тому назад мы на несколько месяцев сдали дом в аренду. Должен поставить вас в известность, что люди, снявшие его, не смогли в нем жить. Они испытывали неудобства. Их что-то беспокоило.
- Беспокоило? - я улыбнулся. Любой другой на его месте сказал бы «они что-то вообразили» или вообще не счел бы необходимым посвящать меня в такие подробности.
- Лишь бы только не крысы, - беззаботно пошутил я.
- Нет, о крысах речи не было.
Я ждал. Скажет ли он что-нибудь еще? По-видимому, нет. Рот у него был плотно сжат; глядя в окно, он рассматривал кошку, взобравшуюся на забор.
- Я чувствовал себя обязанным сказать об этом, - добавил он.
Итак, мне надлежало принять его слова к сведению или оставить их без внимания.