Лиззи исчезла со сцены. Все осталось в полном беспорядке, но заниматься уборкой среди ночи не стоило. Джудит поднялась наверх, а мы с Памелой съели почерневшие бутерброды с бананами и выпили лимонаду. Выбросив содержимое пепельниц за дверь, мы заперли ее на засов, закрыли все окна первого этажа, а детскую оставили открытой, чтобы Макс мог войти в дом
- Почему бы тебе не переночевать здесь, Родди? - спросила Памела, включив в детской лампу. - Здесь неплохая кровать.
Я объяснил ей, что не люблю спать на первом этаже и что мне очень удобно на диване.
- Хорошо, - ответила сестра рассеянно и, остановившись посреди комнаты, сказала: - Как странно!
- Что странно?
- Я заметила, что Стелла надушилась этими духами, но запах был едва уловимый, а теперь пахнет очень сильно, чувствуешь?
- О чем ты говоришь?
- Разве ты не заметил? Пахнет мимозой, духами Стеллы.
- Не чувствую.
- Ну как же, Родди, не может быть!
- Вот теперь, пожалуй, ты заставила меня поверить, что я слышу запах.
Памела недоверчиво посмотрела на меня.
- Что ж, кому медведь на ухо наступил, а кому - на нос, - заметила она.
Наверху навстречу нам вышла из своей комнаты Джудит.
- Дорогие мои! - сказала она. - У вас самый красивый на свете дом, вы устраиваете самые веселые вечеринки, и у вас самые очаровательные друзья. Я хочу сказать вам большое спасибо. - Она быстро поцеловала Памелу, улыбнулась мне и скрылась за дверью.
* * *
Диван был удобный: мне нравилось лежать в кабинете среди моих книг, за окном дремотно плескалось море. Мне хотелось спать… теплая мягкая ночь, запах цветов, маленькая комната в глубине дома… Я услышал, что пришел Макс, и заснул.
Разбудил меня, по-видимому, какой-то звук. Памела не звала меня - между нами была только дверь. Я прислушался, в ее комнате было тихо. Может быть, опять что-то стряслось с Джудит?
Мгновенно я оказался на площадке, подошел к их двери, но оттуда не доносилось ни звука. В мастерской и вообще повсюду тоже стояла тишина. Тяжелая завеса безмолвия окутывала весь дом.
Я не стал зажигать свет; я ждал, облокотившись на перила. В полукруглое окно над входной дверью не было видно луны; внизу тоже было темно и тихо - так, во всяком случае, показалось мне сначала, но вдруг, сквозь полуоткрытую дверь детской я увидел какой-то слабый мерцающий свет. И это не было лунное сияние, свет перемещался!
В смятении я застыл на месте. У меня возникло ощущение, что я в чужом доме. Мы подсматриваем за чужой жизнью. Задолго до того, как мы появились на свет, здесь жили и умирали люди. Мы - посторонние в их родовом гнезде, мы вторглись в их владения. Мне стало ясно, что они снова тут. Их лишенная временных границ жизнь обтекала наше присутствие в доме, как вода обтекает камень. Там внизу, в детской, все шло по-прежнему, там кто-то двигался, вздыхал, испускал стоны.