Наконец, невзирая на уверения Кэрри в том, что она уже не в состоянии больше есть, он попросил официанта принести восхитительный фруктовый салат, украшенный фисташками и кедровыми орехами и окропленный настоем из лепестков роз и апельсиновых цветов. Попробовав его, Кэрри завершила знакомство с арабской кухней.
По дороге в отель она почти спала, и Майкл обнял ее и прижал к своему плечу - блаженная мука! А когда они пересекали вестибюль гостиницы, он держал ее за руку.
Оказавшись в номере, Майкл открыл дверь в спальню Кэрри и повернулся так, словно намеревался что - то сказать.
- Да? - подбодрила она его.
Но Майкл лишь покачал головой, а потом, словно невольно, произнес:
- Джулия была права насчет тебя, Кэролайн…
- Права? - Кэрри вдруг проснулась. - Я думала, она сказала тебе…
Майклу было неинтересно, о чем она думала.
- Несмотря на то, что ты, несомненно, самая невыносимая, дерзкая и откровенно жестокая юная леди из всех, кого я когда - либо встречал…
- Это я - невыносимая?… - Кэрри осеклась, когда Майкл провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.
- На редкость, - мягко подтвердил он. - Несмотря на все это, Кэролайн, тебя было бы очень легко полюбить.
Ее сердце подпрыгнуло, а затем затанцевало от восторга.
- Так полюби, - прошептала она, обвивая руками его шею.
Какое- то мгновение губы Майкла помедлили в дюйме от ее лица, и Кэрри ощутила тепло его прижавшегося тела. Потом он убрал ее руки и отступил назад.
- Думаю, мне плохо удаются роли второго плана. - И когда Кэрри заставила себя открыть глаза, она заметила, что на его лицо вернулось обычное насмешливое выражение. - Я рад, что тебе понравился вечер, Кэролайн. Но если тебе трудно это выразить словами, то обычного «спасибо» будет достаточно. Увидимся утром.
Майкл не позволил ей уехать в загородный дом, утверждая, что она должна остаться в Дублине в качестве хозяйки, хотя на самом деле они почти никого не принимали. Окружающим он, несомненно, казался образцом преданного мужа, ежедневно принося цветы и изо всех сил пытаясь развеселить Кэрри.
Это становилось почти невыносимым. По ночам Кэрри в одиночестве сворачивалась калачиком на кровати, а по утрам, просыпаясь, когда миссис Вэллз приносила чай и газеты, всегда видела Майкла рядом - расслабленного, в халате, шутившего мило и доброжелательно. Он и впрямь был очаровательным, когда поблизости возникал кто - то, кого следовало убедить в безоблачности их счастья. А оставшись наедине с Кэрри, словно удалялся от нее на обратную сторону Луны. То, что посторонним казалось идеалом, было просто идеальным адом.