...всюду было переслащенное огромное солнце.
Я жмурился и думал: чего я рвался домой, зачем мне туда? Вообще туда не надо мне.
В Алькин подъезд заходила дамочка лет десяти с косичками и сумочкой. Поспешил за ней, чтоб не общаться с домофоном.
У Алькиных дверей на минуту замешкался: позвонить или нет, но подумал, что если она начнет неприветливо говорить куда-нибудь в замочную скважину, даже не открыв мне, – придется сразу уйти. А не хочется.
Извлек ключи. Замок повернулся мягко, как намасленный.
Я так и вошел, улыбаясь, еще не остывший от улицы, с таким видом, будто только что поел горячий и сладкий молочный суп большой ложкой.
Аля громко кричала. Мне стало слышно это, когда я еще открывал дверь. Отчего-то я совсем не удивился ее крику.
Поднял с пола отлично начищенный мужской ботинок со шнурками, завязанными узлом. «...О, как торопился, не успел развязаться...» – подумал я, пытаясь разыскать, где тут написан размер ноги, но не нашел.
Посмотрев на себя в зеркало, быстро вошел в Алину комнатку и звонко залепил ботинком по голой мужской ягодице.
– Это что еще такое? – спросил хорошо поставленным голосом.
Мужчина скатился с Альки и кувыркнулся в угол дивана.
Как все-таки отвратительны голые мужчины.
Аля некоторое время лежала с раскинутыми коленями, поддерживая себя руками под груди – как любила.
Половые органы у нее всегда казались удивительно маленькими, твердыми на вид и посторонними на ее гладком теле – словно на ровный лобок пластмассовой куклы положили улитку, и та налипла присосками.
Но на этот раз улитка была вся раздавлена и размазана.
Наконец Аля разлепила глаза и резко села.
– Ну-ка, пошел вон! – выкрикнула она, но груди не отпустила, так что было не очень понятно, куда именно идти.
К тому же я во все глаза разглядывал мужчину.
Мужчиной был Слатитцев. Слатитцев был в черных носках.
– Ты что? – спросил я его шепотом. – Совсем с ума сошел? Тебя президент разыскивает.
Слатитцев машинально вздрогнул всем телом, чтоб встать, но вовремя себя остановил.
– Что у тебя делает этот паяц? – спросил он брезгливо, повернувшись к Альке.
– Чего это он о себе в третьем лице говорит? – в свою очередь поинтересовался я.
– Идиот, – ответила Аля, глядя в потолок и рывками натягивая на себя простыню, которую, кстати, пытался удержать Слатитцев.
– Давай надевай свой ботинок и скачи в Кремль, – я подбросил Слатитцеву его обувь поближе. Аля перехватила ботинок и с силой бросила им в меня, но промахнулась.
Я прошел на кухню и щелкнул кнопкой чайника. Тут же вспомнил, что у Альки в чайнике вечно нет воды, подхватил его из пазов и поставил под кран.