«...старшина Филипченко и стажер... были обнаружены на ступенях...»
«...Филипченко... Филипченко...» – пошвырялся я в своей памяти, как в мусорном баке.
«...более тридцати ранений и семь переломов у старшины... стажер... перелом основания черепа... перерезано горло...»
Неожиданно услышал дыхание за спиной.
– Ты где была? – я встал, заслонив спиной экран.
– Спала, – ответила жена.
Я философски цыкнул зубом.
В комнате было темно, она не видела моей изуродованной морды.
– Чего ты там смотришь?
– Работаю.
«Если она попробует заглянуть мне за плечо – оттолкну ее», – подумал я, покусывая губы и елозя глазами туда-сюда.
– Я тебе мешаю? – спросила она тихо.
О, этот умирающий голос. Дайте мне какой-нибудь предмет, я разъебашу всю эту квартиру в щепки.
Не глядя нашарил рукой включатель и загасил комп.
Страшно болела голова.
Как все-таки мало места в квартире, сейчас бы свернуть в проулок, миновать тупичок, выйти через черный ход к дивану в другой комнате, подбежать на цыпочках к дверям, быстро запереться изнутри на засов, подложить под щель в двери половичок, чтоб не было видно, что включен свет и я читаю, а не удавился, например, в темноте.
Но жена прошла как раз в ту комнату, где я хотел спрятаться. Тогда я пойду в другую, там как раз дети, я их так люблю. Здравствуйте, дети. Что вы строите? Домик? Где живут мама и папа? Давайте я вам помогу. У меня как раз есть некоторые соображения по этому поводу. Вот так вот. И вот так вот! И вот еще так!
– Ну, заче-е-ем? – протянула дочь.
– Зачем, пап? – спросил сын сурово, но предслезно.
А вот так вот, ни за чем.
Старшина Филипченко ходил очень быстро.
Его новый стажер не поспевал за ним.
Стажер работал вторую неделю и честно думал, что они, пэпсы, сотрудники патрульно-постовой службы, будут ловить преступников, и он, салага, тоже. Но пока они собирали по детским площадкам нетрезвых работяг и безработных, затем составляли на них протоколы. Работяги через одного были похожи на отца стажера. Безработные – на того же отца, каким он должен был стать через год-другойтретий.
Нетрезвых мужиков загоняли в железную будку – пикет. В пикете всегда пахло перегаром и сигаретным дымом. Пэпсы там курили, но если начинали за компанию курить задержанные – на них орали матом и били по рукам. Сигарета выпадала, на нее наступали ботинком. Потом сгоняли длинные и грязные бычки ближе к выходу. Пол всегда был истоптанным, грязным и в слипшемся табаке.
После этого задержанному цепляли наручники и затягивали железные кольца потуже.
Втайне стажеру всё это почему-то нравилось. Иногда он терялся, когда хмурый и насмешливый работяга вдруг, вглядевшись в стажера, спрашивал: