Чугунные ворота на откосе были полностью открыты, к ним вели четыре ступени. Прежде чем подняться по ним, женщина подошла к доске объявлений, где за стеклом висел план парка. Она всмотрелась в него, хотя и быстро, словно проверила то, что уже знала. Затем вошла в ворота, и ее тут же поглотили развесистые деревья.
Он заторопился. Посмотрел на план — дорожки шли в разных направлениях, там же было показано какое-то здание, памятник, написаны какие-то слова, но названия парка он не заметил и, только войдя в ворота, сообразил, что это кладбище. Такого кладбища он раньше не видел: ползучие растения обвивали могильные камни и памятники, у их подножий росли ежевика и лихнис.[9] Похороненные здесь люди были давно забыты, как и само кладбище. На могильных камнях прежде были высечены имена покойных, но они давно стерлись, и виной тому погода и вмешательство природы, пожелавшей завладеть тем, что находилось здесь до того, как люди начали хоронить своих мертвых.
Ему это место не понравилось, но тут уж ничего нельзя было поделать. Он был ее опекуном («да, да, понимаете теперь?»), он должен был ее защитить, а это означало, что на него возложена обязанность, которую ему надлежит исполнять. Но он услышал, как в голове у него поднимается ветер. «Я во власти Тартара, — донеслось из вихря. — Слушай, просто слушай. Нас семеро, и мы стоим возле его ног». Он быстро надел наушники и включил звук на полную мощность, чтобы слышать только пение виолончели и скрипок.
Тропа, которую он выбрал, была неровной, пыльной и усыпанной камнями, на обочине лежали прошлогодние листья, хотя и более тонким слоем, чем на земле под деревьями, шатром раскинувшимися над его головой. На кладбище царила прохлада, воздух был чист и свеж, и он подумал, что может сосредоточиться на этом — на ощущении воздуха и запахе свежей зелени — и голоса не станут его мучить. Он глубоко вздохнул и расстегнул ворот рубашки. Тропа изогнулась, и он увидел женщину впереди себя. Она остановилась посмотреть на памятник.
Этот памятник отличался от других. Погода и его не обошла своим вниманием, но растительности под монументом не было, и он стоял гордый и незабытый. На мраморном основании лежал спящий лев. Льва изваяли в натуральную величину, поэтому и основание было большое, покрытое высеченными надписями и именами, и они не стерлись.
Она провела рукой по каменному животному, погладила его широкие лапы и морду с закрытыми глазами. Ему показалось, что она сделала это на удачу, и, когда она пошла дальше, он тоже прикоснулся пальцами к каменному льву.